Няня в (не)приличную семью
Шрифт:
– Захар, должно быть какое-то другое решение, - нерешительно ответила я. – Я не хочу так.
– Я тебя понимаю. Ну тогда только остается тебе уехать к бабушке, а мне к Демиду одному.
– Хочешь сказать, что мы расстаемся? – еле слышно прошептала я, почувствовав горький комок в горле. Глаза защипало. Я боялась расплакаться.
– Нет, с чего ты взяла. Просто какое-то время поживем отдельно. Я встану на ноги и заберу тебя. Да?
Он испытующе посмотрел на меня, а я боялась шелохнуться, будто от этого зависело разрешение проблемы.
– Я не могу к бабушке, -
Она меня любит. Но возвращаться побитой собакой домой не хочется. Каждый день в ее взгляде буду читать: «Ну я же тебе говорила?» И при случае, если я еще когда-нибудь решусь на самостоятельный поступок, она непременно скажет: «Ты хочешь снова влипнуть?»
Да и, если честно, я опасалась, что Захар, не видя меня перед носом, забудет о кредите, который не висит на нем.
– Слушай. Тогда есть тема. Неприятная, но можно много бабок заработать, - глаза Захара прямо загорелись азартным огнем. Он воодушевился, будто нашел идеальное решение.
– Мышонок, дело на девять месяцев. И мы не только погасим кредит, но и поправим мой бизнес!
Подозрение кольнуло в сердце острой ледышкой.
– Почку я не продам! – категорично заявила я.
– Вот глупенькая! Как же я могу тебе предложить такое! Ты же для меня свет в окошке!
Слова правильные, однако в интонации сквозила какая-то фальшивинка. И я не ошиблась. Предложение, которое он мне сделал, было ничуть не лучше продажи почки.
– Мне Демид рассказывал, что его будущая невестка всерьез задумывается над поисками суррогатной матери. У нее там проблемы какие-то женские, а брату незачем на ней жениться, если она никого не родит. Без нее молоденьких и свежих табун необъезженный. Ты же знаешь, что такое суррогатное материнство? Просто в матку помещают оплодотворенную яйцеклетку, и она там развивается. Как инкубатор – поместили яйцо, а потом вылупился цыпленок. Зато деньги огромные за это дают.
Мне показалось, что кровь замерзла во мне. В ушах зашумело, и я почувствовала себя на грани обморока. Благо мы сидели за столом, и под рукой была бутылка воды.
Руки не слушались, но я кое-как открутила крышку и сделала несколько глотков.
– Ты это серьезно? – едва выговорила я.
– Малыш, я просто озвучил вариант, как люди зарабатывают деньги.
Но я поняла, что озвучил не просто. И еще поняла, как некоторые девчонки оказываются на панели. Вот такие же Захары умоляют один раз переспать с нужным человеком…
Рассказывали девчонки страшилки…
И я представить себе не могла, что такое может когда-нибудь коснуться меня. Пусть не панель, но то, что я сейчас услышала, было ничуть не лучше. Если не хуже. Хотя о чем я?! Отвратительно и то, и другое. А самое отвратительное – мой парень, вернее, жених, собирается очередной раз решить свои проблемы за мой счет.
Трудности трудностями, но я и так вляпалась в непосильный кредит, который моими подработками никак не покрыть.
Я высвободилась из объятий Захара.
– Мы сегодня еще не съезжаем? – как я ни пыталась держать себя в руках, голос все равно дрогнул. – Я прогуляюсь. Что-то у меня голова разболелась.
Обычно меня огорчало, когда Захар не находил на меня время. Сейчас я была рада, что он не пошел со мной, потому что мысли требовали порядка. И принятия решения.
Я вышла на улицу, и как назло, мне попадались счастливые парочки, беззаботно улыбающиеся друг другу. И я поймала себя на мысли, что меня не радует чужое счастье. Вместо того, чтоб почувствовать умиление или хотя бы в душе ощутить тепло, я еще больше расстраивалась.
Что со мной не так?
Почему я выступаю в роли маленького покорного ослика, который безропотно тащит огромную тележку? Почему я должна что-то решать? Вспомнилась классическая фраза: «Я девочка. Я не хочу ничего решать. Я хочу платьице и на морюшко!»
Хотя мне никогда не удавалось побыть вот такой девочкой - девочкой. У меня всегда был план на день. Это и уроки, и дополнительные занятия, и домашние дела – от приготовления еды до мытья посуды.
Нет, я не жалуюсь. Бабуля, вместо того, чтоб сидеть на пенсии, зарабатывает деньги. И кто ей поможет, как не я. Но вот тут моя хозяйственность вылезла боком. Скорей всего, Захар меня никогда не любил. Просто я удобная, как многофункциональный робот. И родителям меня можно показать, и по дому все сделано, и не гружу своими проблемами, и смотрю на него, как на ясно солнышко.
В моей голове, хоть и гуманитарно устроенной, начали складываться два и два. Но пока что точной цифры не получалось. Как утопающий за соломинку, я цеплялась за свою любовь, за ласковые слова Захара, от которых во мне словно зажигались праздничные гирлянды. В конце концов, он мой первый мужчина, и я надеялась, что он станет единственным, потому что я не представляла себя в роли бабочки, порхающей с одного цветочного пестика на другой.
И тут же голос рассудка, который начал заявлять о себе все громче и громче, начал приводить факты. И они были не в пользу Захара.
Во-первых, мне так и не удалось перевестись на бюджет, а на платное обучение денег у нас не было, поэтому я взяла академ. Но чувствую, если и дальше так пойдет, то я рискую остаться недоучкой. А это значит, что как только Захар раскрутится, ему станет стыдно за меня.
Во-вторых, кредит. Меня просить ему не стыдно, а у родителей – стыдно. Хотя я рискую последним, а у них кубышка толстенькая. Да-да! Он почти женился, показал свою самостоятельность. Ну это, как и я. Теперь кушайте эту самостоятельность, не обляпайтесь.
Но это цветочки, все можно пережить, был бы милый рядом… Но стать суррогатной матерью, девять месяцев носить чужого ребенка и относиться к этому, как к работе инкубатора? Когда он будет пяточкой или локотком толкаться? Когда он будет моей плотью и кровью? В конце концов, мне его придется рожать, и судя по тому, что я знаю, занятие это не из приятных.
Да, он свернул тему, но я прочитала в его глазах явную надежду.
И как быть с любовью? Смогу ли я расстаться? Ведь я просыпаюсь с мыслями о Захаре и засыпаю с ними же. Я обнимаю его подушку, когда он в командировках, ношу его футболки, как фетишистка…