Нью-Йорк 2140
Шрифт:
Я сам путем прямого эксперимента выяснил, что, хоть свиньи, выращенные на ферме, всегда кажутся очеловеченными – особенно тем, кто их вырастил, – это ничуть не останавливало моей убийственной руки. Потому что если вы принимаете свинью за человека, то этот человек должен быть чрезвычайно уродливым и наверняка окажется благодарен, если вы избавите его от страданий. Обычно я представлял вместо свиней управляющего или своего дядю, а потом, на неделе, наслаждался их вкусом. И никаких угрызений совести – ведь, перенеся их с фермы на тарелку, я лишь сделал им благо. Без меня и других плотоядных вокруг они даже
– Опять мясо ешь? – спросила Джоджо, когда мы встретились у стойки с салатами.
– Да, опять.
– А ты выполняешь все требования на мясном этаже?
– Выполняю. И поэтому оно кажется мне более настоящим, более заслуженным. Прямо как работа трейдером, не находишь?
– Не нахожу.
– Да шучу я.
Конечно, с моей стороны было довольно глупо шутить о работе, учитывая обстоятельства этого вечера, но я частенько говорил не думая, особенно после долгих часов перед экраном. Когда я заканчиваю эти сессии, мой самоконтроль ослабляется, и тогда с губ может сорваться что-нибудь странное. Я не раз замечал это по вечерам. И сейчас я приказал себе немного остыть и проследовал за Джоджо к нашему столику, вновь очарованный ее плечами и струящимися по спине волосами. Черт бы побрал тех пацанов!
Мы все собрались за одним столом: мальчишки со своим престарелым другом, Джоджо, Шарлотт, я и управляющий, которого звали Владе, что казалось мне очень подходящим именем – как Влад Колосажатель, тот душегуб, средневековый князь Валахии. Нас было многовато, чтобы вести за столом общий разговор, особенно при том, что в большой столовой находились еще сотни человек и поэтому стоял шум. И при том, что группа играла в углу «Музыку для восемнадцати музыкантов» Райха, выстукивая ложками разного размера и напевая что-то бессловесное. Тем не менее все принялись расспрашивать старика, как тот себя чувствовал, и Шарлотт, выслушав его историю и недовольно сощурившись – несомненно, размышляя о нулевом или даже отрицательном количестве вакансий в нашем здании, – предложила ему остаться временно, до тех пор, пока он «не сможет вернуться к себе или не подыщет что-нибудь более подходящее».
– А он не может просто остаться здесь? – спросил у нее мелкий.
– У нас все занято, вот в чем беда, – ответила Шарлотт. – И ожидающих целая очередь. Поэтому я могу предложить только что-нибудь из временных помещений. Хотя и они забиты, и жить долгое время там не очень удобно.
– Лучше, чем ничего, – сказал мелкий. Его звали вроде бы Роберто. Либо Роберто, либо Стефан.
– А старый его дом совсем плох? – спросил я, проявляя интерес к разговору.
Старик поморщился. Высокий мальчик, вроде бы Стефан, ответил:
– Он наклонился очень конкретно.
Старик, все еще не оправившийся от потрясения, издал стон.
– Давайте-ка я принесу вам выпить? – спросил его я.
Джоджо этого будто не заметила, но Шарлотт посмотрела на меня с признательностью, когда я поднялся из-за стола. Я собирался заодно налить что-нибудь и себе. Старик кивнул, когда я взял его стакан.
– Красного вина, спасибо, – сказал он.
Ему предстояло научиться избегать красного вина, если он собирался пробыть здесь больше двух дней, и разве что обходиться только его вяжущими таннинами. Но я кивнул и отошел наполнить его стакан красным вином и свой – винью-верде. И тот и другой напитки производились в маленьком винограднике Флэтайрона, который живописно свисал с обеих длинных сторон здания. Но верде там было гораздо приятнее, чем их же шасла. Вернувшись с двумя стаканами, я спросил:
– Еще кому-нибудь набрать, пока я не сел?
Но все слушали, как старик описывал крушение своего дома, и лишь отрицательно покачали головами.
– Самое главное – забрать мои карты, – сообщил он, глядя на сидевших по бокам от него мальчиков. – Они в шкафах у меня в гостиной. У меня есть карта командования и куча других. Нельзя, чтобы они промокли, поэтому чем быстрее, тем лучше.
– Мы пойдем туда завтра, – заверил его Роберто, слегка кивнув престарелому другу, будто бы говоря: «Сейчас об этом не надо говорить».
Я задумался: с чего бы это? Может, они просто не хотели, чтобы Владе думал, что они решили вернуться в межприливье? И в самом деле, управляющий насупился, но высокий, увидев это, сказал:
– Да ладно вам, Владе, мы там каждый день бываем.
– Сейчас, когда здание рухнуло, это совсем другое, – ответил тот.
– Мы знаем, поэтому будем осторожны.
Пока они успокаивали управляющего и старика, Шарлотт и Джоджо решили познакомиться поближе.
– И чем вы занимаетесь? – спросила Джоджо.
Шарлотт нахмурилась:
– Работаю в Союзе домовладельцев.
– Значит, занимаетесь тем же, что сейчас сделали для мистера Хёкстера.
– Более-менее. А вы?
– Я работаю в «Эльдорадо Эквити».
– Это хедж-фонд?
– Верно.
Шарлотт не удивилась. Она провела быстро переоценку Джоджо, посмотрела на ее тарелку.
– И как, интересно?
– Да, пожалуй. Я занимаюсь финансами в проекте восстановления Сохо, и дела идут очень неплохо. Не удивлюсь, если кто-нибудь из ваших жильцов поселится там, ведь там есть сектор для людей с низкими доходами. Еще год назад там стоял только каркас, как и во всем том районе. Нужны немалые вложения, чтобы вернуть затопленный район к жизни.
– Действительно, – отозвалась Шарлотт, слегка сощурившись. Она будто бы готова была согласиться, особенно учитывая то, чем занималась сама. Городу всегда требовалось больше жилья, чем у него было, и в первую очередь это касалось затопленной зоны.
– Погодите, я слышу, вы положительно отзываетесь об инвестиционном финансировании, – вмешался я. – Мне нужно записать это себе в браслет.
Шарлотт сверкнула на меня недобрым взглядом, Джоджо посмотрела неодобрительно. Тогда я переключился на старика.
– Вы выглядите уставшим, – заметил я ему. – Может, вам помочь добраться до вашей комнаты?
– Мы насчет этого еще не определились, – сказала Шарлотт.
– Так, может, пора? – предположил я.
Она взглянула на меня так, что стало ясно: удержаться от закатывания глаз ей удалось только благодаря недюжинному контролю над мышцами.
Я улыбнулся.
– В капсулу в садах? – предложил я.
– А это уже не «место происшествия»? – спросил Владе.
Шарлотт отрицательно качнула головой.