Нью-Йорк 2140
Шрифт:
Растопить весь лед Антарктики – это большое дело, и быстро это не произойдет, даже в антропоцен. Но всякий антарктический лед, соскальзывающий в океан, уплывает прочь и оставляет за собой еще больше места для соскальзывания. А в XXI веке, как и за три-четыре миллиона лет до этого, много льда в Антарктиде было нагромождено на склонах бассейнов, то есть в гигантских долинах, что клонились прямо в океан. Лед скатывается вниз так же плавно, как вода, только медленнее; хотя если он скатывается поверх слоя жидкой воды – то не так уж и медленнее. Так вот, весь этот лед, нависавший над краем океана, оставался на месте и не соскальзывал слишком быстро, потому что на уровне воды или сразу под ним находились ледяные опоры, которые фактически его удерживали. Они лежат прямо на земле, придавленные собственным весом, образуя, по сути, длинные дамбы, опоясывающие всю Антарктиду, – дамбы,
Так вот, эти опоры опор были невелики по сравнению с теми массами льда, что они сдерживали, и не были укреплены, а просто лежали себе на мелководье у берегов Антарктиды, этого материка – ледяного торта в десять тысяч футов толщиной и полторы тысячи миль в диаметре. Вот и посчитайте, если среди вас есть любители арифметики, хотя для остальных ответ уже дан выше – уровень океана поднимется на 270 футов. И те быстро нагревающиеся приполярные течения, что упоминались ранее, проходили примерно в километре-двух ниже поверхности, то есть представьте себе, как раз на том уровне, где находились опоры опор. И хотя лед находился на суше или на мелководье, но, когда под него попадает вода, он начинает плавать на поверхности. Как всем нам хорошо известно. Если хотите подтверждения этого феномена, проверьте на своем коктейле.
Итак, первая опора опор отплыла в устье ледника Кука – она сдерживала бассейн Земли Виктории и Земли Уилкса на востоке Антарктиды. В том бассейне одном было достаточно льда, чтобы поднять уровень моря на двенадцать футов, и хотя сразу он съехал не весь, за следующие двадцать лет он соскальзывал быстрее ожидаемого, пока в воде не оказалось больше половины. Лед сходил и просто плыл по течению, быстро тая в соленой воде.
Гренландия, кстати, сыгравшая во всем этом немаловажную роль, тоже таяла все быстрее и быстрее. Ее ледяная шапка была аномалией – она осталась от крупнейшей полярной ледяной шапки времен последнего ледникового периода, но находилась гораздо южнее, что можно было объяснить лишь ее возрастом. По сути, она запоздала со своим таянием примерно на десять тысяч лет, но лежала в огромной ванне из горных хребтов, которые сохраняли ее форму и охлаждались сами. Однако лед таял на поверхности и падал вдоль трещин на дно ледников, где в береговых грядах, как в дырявых ваннах, прорезались крупные каньоны, и в итоге таяли и гряды – примерно в то же время, когда бассейны Виктории и Уилкса обвалились в Южный океан. Вероятно, именно из-за этого таяния льда в Гренландии к юго-востоку от нее в океане образовалась область пониженной температуры. Что могло вызвать там охлаждение океана, удивлялись и спустя десятки лет. Говорили, мол, как загадочно, а потом снова продолжали сжигать углерод.
Таким образом, Первый толчок был вызван прежде всего бассейнами Виктории и Уилкса плюс Гренландией плюс Западной Антарктидой, внесшей менее крупный, но вызвавший последствия вклад: ее бассейны почти полностью находились под водой, вследствие чего у них быстро разрушились опоры и они всплыли на поверхность и унеслись от берега. Столько льда откололось и плюхнулось в воду! Годы крупнейшего подъема, 2052–2061-й, – и вдруг океан разом поднялся на десять футов. О нет! Как такое могло случиться?
Просто сама скорость изменений меняется, вот как. Скажем, скорость таяния каждые десять лет удваивается. Через сколько десятилетий нам хана? Не так уж много. Это как сложные проценты. Или, если помните, как в той старой истории о великом императоре Моголов, который согласился отплатить спасшему ему жизнь крестьянину зернами риса – сначала положив одно, потом два, потом четыре, и так каждый раз удваивая, пока не заполнятся все клетки на шахматной доске. Возможно, отплатить таким образом ему посоветовал великий визирь или главный астроном, а может, и хитрый крестьянин, но непредусмотрительный император сказал, мол, конечно, это очень выгодно, кому нужен этот рис; и начал выкладывать плату, считая зерна, как его научила одна женщина из сербских дервишей. Заполнив пару рядов на доске, он увидел, как его поимели, и приказал отрубить голову то ли визирю, то ли астроному, то ли крестьянину. А может, и всем троим – это было бы как раз по-императорски. Один процент людей звереет, когда их активы оказываются под угрозой.
Вот так произошел Первый толчок. Тот еще вышел сюрприз. А что же Второй, спрашиваете? Не спрашивайте. Это было то же самое, только вдвое сильнее, потому что все уже было ослаблено, ведь тепла стало больше, а океан поднялся. Главным образом он случился потому, что в бассейне Авроры разрушилась опора и его лед стек в Тоттенский ледник. А бассейн Авроры был даже крупнее бассейнов Уилкса и Виктории. Потом уровень моря поднялся на пятнадцать футов, потом на двадцать, и опоры опор ломались по всей Антарктиде. После этого, как говорили, опоры вытолкнуло в океан, и гравитация уже играла со льдом во всех бассейнах Восточной Антарктиды и льдом, лежащим ниже уровня моря в Западной Антарктиде, и он весь быстро таял, встречаясь с водой. И даже когда он еще оставался твердым и плавал у поверхности, часто в форме столовых айсбергов размером с целые страны, он уже вытеснял из океана столько же воды, сколько и после таяния. Почему так – оставим решать читателю; а решив, вы можете выбежать голым из ванной и кричать: «Эврика!»
Следует добавить, что Второй толчок по своему воздействию оказался гораздо хуже Первого: общий подъем уровня моря достиг приблизительно пятидесяти футов. Вот это действительно растрепало побережья по всему миру, вызвав кризис беженцев, оцененный в десять тысяч «Катрин». У берегов проживала восьмая часть мирового населения, и все они были так или иначе непосредственно затронуты, равно как и все рыболовство и аквакультура, приносившие треть всего продовольствия человечества, плюс прибрежное (то есть, по сути, неорошаемое) сельское хозяйство, равно как и транспортировка всех их продуктов судами. А с нарушением мировой торговли, разбитой в пух и прах, появилась и та дребезжащая неолиберальная история мирового успеха о том, как много всего делалось немногими. Никогда еще так много не делалось столь немногими для столь многих!
Все случилось очень быстро, за последние годы XXI века. Апокалипсис, армагеддон – называйте как хотите. Часто использовался термин «антропогенное событие массового вымирания». Конец эры. Хотя с точки зрения геологии скорее конец эпохи, периода или эона, но это нельзя было определить, пока оно не закончится полностью, поэтому выражение «конец эры» останется приемлемым еще порядка миллиарда лет, после чего можно будет изменить название соответствующим образом.
О, конец начала! Созидательное разрушение, так ведь? Установить полицейское государство, еще более жестко экономить, закручивать гайки и жить дальше. Вычистить все – и получить отличную возможность для инвестиций!
Это правда, что недавно затопленные побережья, поначалу брошенные, были быстро заняты вновь отчаявшимися падальщиками, приживальщиками, бродягами и прочими «водяными крысами», как их теперь называли. Таких людей было много, и многие из них были теми, кого вы назвали бы радикализованными своим опытом. И хотя базовые услуги вроде электричества, воды, канализации и охраны порядка исчезли сразу, там оставалась еще инфраструктура – на новом мелководье или в зонах между приливом и отливом. И как неотъемлемая часть естественной человеческой реакции на трагедии и катастрофы тут же начались суды. Многих беспокоил статус затопленной территории, которую следовало признать тем, чем она была фактически и даже, пожалуй, технически, то есть юридически, – она была мелководьем океана, а значит, не могла регулироваться теми же законами, что и ранее, когда она являлась несомненной сушей. Но поскольку там все было разрушено, населению Денвера, к примеру, было все равно, какой статус обретет затопленная территория. Как и населению Пекина, которое могло оглянуться на Гонконг, Лондон, Вашингтон, Сан-Паулу, Токио и прочие города по всему миру и сказать: «О боже! Вот это вам досталось, ну что же, удачи! Мы постараемся помочь всем, чем можем, особенно здесь, у себя в Пекине, но и во всех прочих городах тоже, и по сниженной процентной ставке, если подпишете здесь».
Возможно, некоторые чувствовали, что кое-какими социальными экспериментами на затопленной кромке можно было бы выпустить пар из некоторых разгневанных людей, – социальный пар, благодаря которому, может, даже получилось бы внедрить что-нибудь полезное. Так, выражаясь бессмертными словами Бертольда Брехта, они «отрешили народ и избрали другой», то есть переехали в Денвер и предоставили разбираться со всем «водяным крысам». Эксперимент жизни в сырости. Ждать и смотреть, как справляются эти безумцы, и если все хорошо, то выкупать их. Все как всегда, верно? Вы, воодушевленные авангардисты и смельчаки, и без того это знаете, в каком бы году ни читали это – в 2144, 2312, 3333 или 6666-м.