Нью-Йорк

Резерфорд Эдвард

Сальваторе положил на хлеб моцареллы и ветчины, затем снова взглянул наверх. Несколькими этажами выше облицовщики в фасадной люльке трудились над наружной стеной. Сразу под ними тянулось ограждение для перехвата всего, что упадет, а пятнадцатью этажами ниже – второе. До сих пор на огромной площадке было очень мало травм. Никто не выпал наружу.

Глазея на далекую сетку, Сальваторе разглядел дядю Луиджи. Тот опасно стоял посреди Пятой авеню среди проезжавших машин и размахивал руками как умалишенный.

Вот они, новости! Сальваторе

мигом спустился к дяде, который обнял его и расцеловал в обе щеки.

– Дитя родилось, Сальваторе! Все в порядке.

– Bene. Снова девочка? – Со свадьбы не прошло и года, как у Анджело и Терезы родилась дочь. Ее назвали Анной.

– Нет, Сальваторе! Мальчик! В роду Карузо прибыло мужчин!

– Perfetto [77] . Вечером выпьем за его здоровье.

– Да уж придется! – просиял дядя Луиджи. – Его назовут Сальваторе. Тебя просят быть крестным отцом.

77

Прекрасно (ит.).

Тем вечером Уильям Мастер не сразу пошел домой. Пройдясь по Пятой авеню, он задержался у собора Святого Патрика. Город предстал неухоженным: строительные площадки виднелись всюду, куда ни глянь. У Тридцать четвертой улицы возводили самое высокое здание – Эмпайр-стейт-билдинг, но первенство по величине оставалось за площадкой, где строили огромный комплекс на три квартала от Пятой до Шестой авеню – детище Джона Д. Рокфеллера. Мастер не сомневался, что результат будет превосходным, но строительство займет годы, и до его завершения участок напротив Святого Патрика останется в безобразном виде.

На Пятьдесят второй улице Уильям повернул на запад и прошел несколько ярдов до двери на северной стороне. Ему было нужно выпить.

Клуб «21» открылся только в начале года, но знающие люди успели его облюбовать. Чарли отвел туда отца вскоре после открытия, так как владельцами являлись двое молодых людей, которым принадлежал «Фронтон» в Гринвич-Виллидже. Перебравшись в богатый район, они в конце концов остановили выбор на доме 21 по Западной Пятьдесят второй улице – в гораздо более фешенебельном месте, чем на заре их деятельности.

В просторном помещении нижнего этажа можно было занять одну из кабинок, сооруженных вдоль стен, и спокойно выпить. Если здесь и случались рейды, то полиции было трудно найти спиртное – его прятали в подвале соседнего здания за металлической дверью весом в две с половиной тонны.

Уильям тихо сидел и прикладывался к стакану. Он был рад побыть один. Вечером на обед придет Чарли, и это здорово, но кое-что он все-таки не сказал сыну. То, о чем не обмолвился никому.

Не может же рынок, будь он проклят, падать вечно! Но если он не оживет в ближайшее время, то непонятно, черт побери, что же делать!

К

его возвращению Чарли уже пришел. Уильям поцеловал жену и получил приветливую улыбку в ответ. Он порадовался этому.

Вот уже месяц его мучила бессонница. Иногда он так ворочался, что приходилось перебираться на диван в гостиной, чтобы Роуз хоть немного поспала. Любовью они уже довольно давно не занимались. Отчасти лишь по причине сильнейшей усталости, но позже он сделал несколько попыток, и ничего не вышло. Роуз отнеслась к этому очень участливо, но такие неудачи не способствовали укреплению его духа.

Ужин прошел неплохо. Говорили о разном, но о рынках не сказали ни слова. На десерт были фрукты, и Роуз, разрезая яблоко, мимоходом заметила:

– Мне нужно еще сто тысяч на Ньюпорт. Ты же не против?

Уильям уставился на нее. Этим летом он даже не видел проклятущего дома. Роуз побывала там, но сказала, что в нем невозможно жить из-за толпы рабочих. Он понятия не имел, чем она занимается, хотя Роуз заверила его, что дом получится сногсшибательный. По ходу же она поделилась планами со всеми друзьями.

Странно, но ее деятельность была весьма на руку брокерской конторе. Люди говорили: «Раз Мастер тратит столько денег на домик в Ньюпорте, то фирма в хорошей форме». На фоне других, разорявшихся, ее престиж на Уолл-стрит возрос.

Пусть так, но еще сто тысяч долларов?

– Боже, мама! – воскликнул Чарли. – Неужели это так нужно?

Мать проигнорировала его.

– На что, Роуз? – деликатно осведомился Уильям.

– На мрамор, дорогой. Из Италии. Холл будет сплошь мраморный. У Нэнси де Риверс тоже мраморный холл, – добавила она с ноткой упрека.

– Понятно, – сказал Уильям.

– Ты одержима, – заметил Чарли.

– А если я дам еще сто тысяч, дом будет готов?

– Да, – ответила Роуз.

– Тогда ладно.

Осталось лишь где-то найти деньги.

К пятнице, 19 сентября, огромная стальная клетка Эмпайр-стейт-билдинга была почти достроена. График опередили без малого на две недели. Каменщики держали темп, им осталось всего этажей десять. Восемьдесят пять этажей за шесть месяцев с начала строительства. Ошеломляющее достижение.

Бригадир, когда Сальваторе подошел к нему с просьбой, находился в хорошем расположении духа. Нельзя ли привести на день его брата Анджело?

– Он художник, – объяснил Сальваторе. – Хочет зарисовать нас, пока мы строим.

Бригадир поразмыслил. Площадка ни в коей мере не была закрытой. Мальчишки, продававшие воду, так и шныряли вокруг. Фотографы делали снимки высотников верхом на их балках. Промоутерам это нравилось.

– А с ним ничего не случится? – спросил он.

– Он в прошлом каменщик, – ответил Сальваторе. – Глупостей не наделает. Вообще-то, тебя он уже нарисовал пару минут назад, – ухмыльнулся Сальваторе и вручил бригадиру набросок.