Нью-Йорк
Шрифт:
В этот момент группа мужчин, как по наитию, поднялась на крыльцо здания под номером 23 по Уолл-стрит – дома Моргана. Уильям моментально узнал директоров крупнейших банков. Сумеют ли они остановить падение?
Казалось, что да. В час тридцать того же дня Ричард Уитни, президент Фондовой биржи и маклер Моргана, невозмутимо вышел из дома 23, вошел в здание биржи и начал покупать. Большие деньги, дорогие акции, цена намного выше запрошенной. Банки выделили ему двести сорок миллионов на случай нужды, но он использовал только часть. Со вздохом великого облегчения рынок начал успокаиваться.
Божественный дух Пирпонта Моргана сошел с олимпа, чтобы еще раз уладить
Вечером Уильям посетил большое собрание брокеров. Все согласились, что паниковать было незачем. Пятница и утро субботы прошли без рыночных потрясений.
Уильям спокойно провел остаток уик-энда. В воскресенье на ланч пришел Чарли.
– Формально, – сказал за столом Уильям, – эта распродажа оставила рынок в лучшем состоянии, чем он пребывал многие месяцы.
После этого он, попросив Чарли составить компанию матери, пошел прогуляться в Центральный парк.
На самом деле ему нужно было побыть одному и подумать.
Что же случилось в действительности? Он полагал, что причина заключалась в избытке наличности, который наблюдался на рынке в течение нескольких последних лет. Забавно, но бум царил не везде. Фермерство и цены на товары массового потребления пребывали в упадке, а люди, вместо того чтобы вкладываться в эти традиционные отрасли, стремились получить прибыль от акций. Наличность притекала, брокерские конторы, банки и другие финансовые учреждения множились как грибы. Даже огромная американская экономика не обладала нужным количеством ценных бумаг для всей этой наличности, и цены выросли. А после, естественно, алчность вскружила головы.
Мелкие инвесторы, которым следовало вкладывать какую-то часть сбережений в солидные акции, безудержно покупали. Из стодвадцатимиллионного населения на рынке присутствовало два, а то и три миллиона. Это было чертовски много. И больше полумиллиона этих карликов платили только десятую часть стоимости бумаг – вносили всего сотню долларов за тысячу вложенных, а остальное им ссуживали. Почтенные брокерские конторы, наподобие его собственной, одалживали две трети капитала для приобретения акций. Уильям отлично знал, что под видом ценных облигаций некоторые банки продавали простакам свои худшие латиноамериканские долговые обязательства. Пока дела шли в гору, никто ничего не замечал.
Да и брокеры с трейдерами были немногим лучше недотеп с улицы. Большинство из них, соблазненные личным успехом, и знать не знали, что такое «медвежий» рынок [75] .
Уильям шел через парк, пока не очутился перед «Дакотой». Тогда он медленно повернул назад, глубоко погрузившись в раздумья.
Может быть, в этом ударе по рынку нет ничего плохого. Может быть, настало время встряхнуть саму систему – не только рынок, но и весь город.
Нью-Йорк как будто забыл о морали, и это был факт. Куда делось ответственное инвестирование? Где тяжкий труд и экономия? Что случилось со старой пуританской этикой в мире спикизи-баров, бутлегеров, гангстеров и распущенных женщин? Жизнь была слишком легка, и все сходило с рук. Он сам был виноват не меньше других. Взять хотя бы Чарли. Милый и все такое, но в глубине души испорченный богатый мальчишка. «И это в той же мере моя вина, в какой и его, – подумал Уильям. – Именно я позволил ему пойти по этой дорожке».
75
Рынок, на котором наблюдается устойчивая тенденция к понижению цен в течение длительного периода времени.
Так
Правду сказать, он точно не знал, сколько уже потерял. Конторе был нанесен чертовски сильный удар, но они устояли. Придется с утра посидеть с клерком над бухгалтерскими книгами.
Чарли Мастер провел в отцовском офисе всю неделю. Может быть, так подсказала ему мать, а может, его привел туда нюх на драматические события. Если так, то ожидания были вознаграждены. Черные понедельник и вторник вошли в число незабываемых на Уолл-стрит событий.
На выходных общественность прочла газеты, обдумала успокаивающие заверения банкиров и сделала свои выводы. Они свелись к одному слову: «продавать».
В понедельник Чарли стал свидетелем обвала рынка. В тот день Доу-Джонс упал на 12 процентов. Но во вторник стало еще хуже. В процентном отношении падение было почти таким же, но поражал объем акций, сменивших хозяина, – больше шестнадцати миллионов. Никто никогда не видел ничего подобного. Операций было столько, что телеграф отстал на два с половиной часа. Тревожно следя за отцом, Чарли гадал, выдержит ли контора такую резню.
Наверное, присутствие сына укрепило Уильяма Мастера и помогло ему выстоять. Отвага под шквальным огнем, достоинство под нажимом – можно было назвать это как угодно, но он сделал все, чтобы показать сыну пример. Он даже не поморщился, когда рынок за два дня потерял четверть своих фондов. Был серьезен, но хладнокровен. Утром в среду Джо, как всегда, доставил его в серебристом «роллс-ройсе». Выйдя, Уильям собрал служащих и призвал:
– Будьте бдительны, джентльмены. Очень скоро – может быть, даже сегодня – представится удачнейший случай покупать.
И нате вам, так и вышло.
В среду, тридцатого октября, рынок неуверенно подрос на 12,5 процента. Незадолго до полудня Уильям шепнул Чарли, что покупает. На другой день рынок закрылся к ланчу, поднявшись еще на 5 процентов. Выходя из офиса, он сообщил Чарли, что снова продал.
– Уже?
– Сыграл и снял пенки. На прошлой неделе я потерял кучу денег, но только что вернул половину.
Однако на следующей неделе рынок рухнул опять. На 5 процентов в понедельник, на 9 – в среду. И он продолжил валиться день за днем. К 13 ноября Доу-Джонс достиг 198 пунктов – чуть больше половины от сентябрьского показателя.
Из игры выбывали те инвесторы, которые требовали серьезного поддержания маржи [76] , – как мелкие, так и крупные. Терпели крах брокерские конторы, ссудившие деньги, которых не удалось вернуть.
– Множество слабых банков тоже лопнет, – сказал Уильям Чарли.
Но каждое утро улица видела, что Уильям Мастер исправно подъезжает к конторе в серебристом «роллс-ройсе» и принимается за дела как ни в чем не бывало.
– Мы понесли потери, – говорил он людям, – но фирма надежна. Как и экономика этой страны, – любил он добавить. То же самое было сказано жене и сыну.
76
Маржа – покупка актива, при которой часть цены покрывается за счет первоначального платежа, а остальное – за счет займа, обеспечением которого является сам покупаемый актив.