О бедной сиротке замолвите слово
Шрифт:
Человек в ней терялся.
Путался.
Не понимал, что непроизошедшие события имеют такое же право на существование, как и произошедшие, что они равноценны и ярки, как и прочие, созданные исключительно забавы ради. Будучи отрезано от внешнего мира, существо давно создало себе внутренний.
Людей это пугало.
– Думаешь, на сей раз получится? – маг вытер лицо и шмыгнул носом. Кровотечение остановилось, но и сон прошел. Сейчас он сядет в низкое кресло, вытянет голые ноги, и камин послушно создаст объемную и плотную
Будет чай.
И разговор.
Монолог. Человек иногда станет задавать вопросы, пытаясь проникнуть в суть увиденного во сне, не понимая, что как таковой сути нет.
Есть картинка.
Есть событие.
А прочее – это так, человеческое сознание, которое норовит запихнуть все в жесткие рамки смысла. Однако и в этой беседе будет своя толика интереса. А еще…
Существо довольно заурчало.
В отличие от людей оно воспринимало время во всей его полноте. И будущее было таковым, что…
– Радуешься… плохо…
Кому как.
– Клятва держит…
И она крепка. Раньше. Вначале. Существо пыталось избавиться от этого ошейника, само не понимая, как позволило накинуть его себе на шею.
– Вот скажи, чем тебе здесь плохо? Тихо, спокойно… кормят опять же… – маг махнул, пытаясь избавиться от нехорошего ощущения, что он упустил нечто крайне важное.
Докладная давно составлена и передана. И новая появится к утру… и не его дело заговоры раскрывать, на то есть специально обученные люди. А тварь… она порой радовалась совершенно необъяснимым вещам. Порой – будто исчезала, растворяясь в камне… уходила, хотя не могла уйти. И возвращалась, когда приводили очередную…
Еду.
Не стоило думать о тех, кому случилось попасть в подвал, как о людях…
Не получалось.
Жалости они не стоили, и совесть… совесть помолчит… совесть еще тогда согласилась заткнуться, когда он принял посох королевского мага – высокий титул, но кто бы знал, сколь обременительный. И в последнее время маг все чаще ловил себя на мысли, что пора бы поискать преемника, кого-нибудь молодого и увлеченного, готового рискнуть ради…
Ради чего-нибудь.
Или хотя бы наделенного многочисленной амбициозной родней, которая готова продать чужие силу и душу за королевскую милость. Таких всегда хватало… надо лишь отыскать подходящего паренька, побеседовать пару раз…
И не думать о дурном.
Договор следовало соблюдать.
Существо с последней мыслью согласилось. Договор оно чтило. И не собиралось нарушать, тем паче что сделать это было бы сложновато. Но вот из темницы можно было уйти по-разному…
Время показывало, что у него получится.
Возможно.
Разбудил меня стук в дверь.
Настойчивый такой.
– Чего надо? – терпеть не могу, когда меня будят, особенно столь наглым образом. Да за окном едва рассвет забрезжил, у меня еще час законного сна имеется, а тут кто-то нетерпеливый.
Мастер Витгольц.
Из всех моих преподавателей, в большинстве своем не скрывавших скептицизма, а то и откровенного презрения по отношению к особе столь малопонятной и соответственно малоприятной, мастер Витгольц был похвально равнодушен.
– Недоброго вам утра, – я потерла босой ступней ногу и с немалым трудом подавила зевок.
– Вы вчера вернулись поздно.
Мастер отстранил меня и вошел в комнату, огляделся. Вытащил из кармана черной куртки нечто, больше всего напоминающее детскую погремушку: пяток разноцветных шаров в связке.
– Это не запрещено, – я села на кровать.
Вопросы задавать бесполезно: не ответит. А вот посмотреть, что он делает, любопытно. Особенно если смотреть правильно. Переключение давалось мне с немалым трудом, не хватало опыта и привычки, а еще всякий раз я сомневалась, что вновь увижу магию…
Силовые потоки.
И остаточные следы магии, которые еще держались в комнате.
Погремушка переливалась всеми оттенками радуги, а вот комната была бледной. Там лиловый ошметок, будто ком ниток забыли… и в углу еще будто паутина.
Под кроватью.
– Не запрещено, – мастер поводил погремушкой и скривился. Потом протянул ее мне и произнес: – Руки.
Я молча вытянула руки, над которыми он колдовал особенно долго.
– Все-таки что случилось?
Вряд ли моя затянувшаяся прогулка могла стать причиной этакого… расследования? Он определенно что-то искал, но вот что?
Мастер выругался и погремушку свою убрал.
Окинул меня придирчивым взглядом, от которого, надо полагать, не укрылись ни некоторая помятость, ни стоящие дыбом волосы, ни пижамка в красный горох. А что… зато мягенькая и обошлась в сущие гроши.
– Что вы вчера делали?
Я вздохнула.
– Училась. Потом гуляла…
– Зачем?
– Устала… книги и книги, голова болеть начинала, вот я и решила, что стоит пройтись.
– Сами?
– Марек предложил, – скрывать что-либо я не собиралась, поскольку, во-первых, ничего предосудительного не совершила, а во-вторых, полагаю, все мои перемещения легко установить, браслет я не снимала, а его возможности, скажем так, не до конца ясны.
– Он ваш партнер?
– Что? – этот вопрос, мягко говоря, удивил. – Нет… знакомый, возможно, приятель…
– Возможно?
Сколько скепсиса.
– Я еще не решила. Пока у нас взаимовыгодное сотрудничество. Он помогает мне с учебой. Я рассказываю о своем мире…
– Любопытно.
– Мы гуляли… говорили…
– О чем?
– Большей частью о силовых потоках и всяком таком… потом я нашла удобное место, чтобы полежать.
Удивленно приподнятая бровь. И взгляд на погремушку, и еще большее удивление: кажется, я не ошиблась и ложь эта штука определяет. В том числе ложь.
– И часто вы лежите на земле?