О бывшем наемнике и взрослой женщине
Шрифт:
Он говорил спокойно, ровно, без лишнего пафоса, без «ради тебя я чуть не убил человека и мог погибнуть сам», без «ты не понимаешь, чего мне это стоило», ничего такого. Но от этого становилось только страшнее. Наверно, было бы проще, если бы он на меня наорал, я бы хоть понимала его намерения. Я бы хоть понимала свои. Я хотела быть с ним, но я хотела вот так же гулять ночами, и чтобы он лазил ко мне в окно. Ничего больше.
Наверно, только сейчас я по-настоящему поняла, что у него другие планы, и он не отступит.
— Да, — сказала я. — Тебе лучше уйти сейчас, так будет правильнее.
Поняла, что сама сейчас расплачусь, слезы подступали к горлу.
Он просто смотрел.
— Отпусти меня, — я дернулась в его руках. — Хватит. Мне нравится гулять с тобой, нравится заниматься любовью, глупо не признать. Но я больше не хочу. Я наигралась. Ничего больше не будет. Я уеду в Шуджар без тебя, там мы все рано не сможем видеться. А потом вернусь, и выйду замуж за Альдаро Сатоцци, партнера моего отца. У меня будет большой дом, слуги, и все, что я захочу. А с тобой у меня ничего не будет.
Что-то дрогнуло в его лице.
— Почему сейчас? — холодно спросил он.
— Дальше тянуть некуда. Я хотела только развлечься, и развлеклась. Можешь еще разок трахнуть меня, в качестве небольшой компенсации. И проваливай.
Это слишком, я понимала, меня заносит… но пути назад нет.
— Компенсации, значит, — он скрипнул зубами.
— А чего ты ждал?
Его пальцы все еще сжимали мои плечи.
— Знаешь, что я могу сделать, в качестве компенсации? — сказал Итан. — Я могу раздеть тебя, связать руки своим ремнем, и вот так, голую, привязать к столбу, вот там. А потом действительно трахнуть разок, а может, и не разок. И оставить тебя так, пусть все посмотрят.
Кривая ухмылка на его губах.
Мне страшно.
Его пальцы уже медленно стягивают тонкие бретельки платья с моих плеч. Он наклоняется, касается плеча губами.
И меня бросает в дрожь.
— Ты же не сделаешь этого?!
— Не сделаю? Почему же?
Он ухмыляется. Тянет ниже. Прижимая меня к стене…
— Нет, Итан, пожалуйста! Тебя убьют! — я сама не знала, прошу или угрожаю ему. — Мой отец не простит тебе. Ты не посмеешь, ублюдок!
— Я не боюсь смерти, — сказал он. — Ты разве не понимала, с чем играешь?
— Пожалуйста, не надо…
— Боишься?
— Да.
Его руки… но вместо того, чтобы снимать платье с меня, он просто обнимает. Нежно и горячо, так что земля из-под ног уходит. И целует в губы. Я еще пытаюсь дернуться, оттолкнуть его, но сопротивляться просто не могу. Мне страшно, и это как игра с огнем. Я хочу его, я не готова отпустить, мое тело само, против воли, тянется к нему, мои руки обвивают его шею.
И что бы он там ни говорил, но отвечает тем же. Подхватывает меня…
— Знаешь, как мы поступим, Джу? — говорит мне на ухо, его пальцы уже ласкают меня под платьем. — Я получил работу, не важно, каким способом, и не собираюсь отказываться. Я пойду в Шуджар кочегаром. А может, и останусь на «Ласточке» потом. На корабле кормят, поят и дают крышу. А как поступать тебе — решай сама. Можешь делать вид, что меня не знаешь. И если действительно боишься, просто намекни отцу, он отлично решит эту проблему.
Совершенно спокойно, равнодушно.
«Намекни отцу, и меня убьют». Так просто.
Его горячие губы на моем плече. Коленом он уже настойчиво раздвигает мои ноги…
ГЛАВА 16. Альдаро Сатоцци
Марис, порт
Раннее утро
Альдаро пришел проводить меня. За всю неделю я почти не видела его, только мельком, он заходил к отцу по каким-то делам. Думаю, подозревал, как я развлекаюсь, но не вмешивался, ничего не говорил мне.
Он ревновал. Но не устраивал мне скандалов.
На самом деле, Альдаро я ничего не обещала. Он просил моей руки у отца, отец сказал, что не против, но я сама сказала сразу, что не готова к такому шагу. Альдаро не торопил. Не отказывался от своих намерений, но и не давил на меня. Он ухаживал, так красиво, дарил подарки, водил гулять… здесь у нас не большой выбор развлечений. Возил как-то в Инкату в оперу. Впрочем, не сильно навязывая свое общество.
А сегодня рано утром он зашел к нам домой. Встретил у дверей, сам нашел извозчика, подал мне руку, помогая подняться.
— Я буду скучать, Джу, — он улыбался. Такая легкая, едва заметная улыбка с долей превосходства.
Я не верила ему. Никогда.
Иногда казалось, деньги моего отца для него куда привлекательнее моей любви.
Какой мужчина позволит любимой девушке гулять с другими?
У него самого никогда не было недостатка в женском внимании.
Альдаро был красив, молод, но уже не мальчишка, а сложившийся мужчина, на восемь лет старше меня. Высокий ютолиец, шикарный, с черными, словно маслины, глазами и черными кудрями, уложенными по последней моде, в белоснежной сорочке с накрахмаленным воротничком. Он чем-то напоминал орла — гордого и чуть надменного. На самом деле, мне всегда казалось, что он слишком хорош, что слишком правильный для меня. Нет, он был горяч и страстен, как все ютолийцы, но его страсть была слишком… изысканной. А мне, наверно, не хватало искренности и простоты.
Мне хотелось ясно видеть, что я нужна, что меня хотят, вот именно меня… а не все эти игры.
Всю дорогу Альдаро сидел рядом, держа меня за руку, осторожно перебирая мои пальцы, поглаживая.
И рассказывал что-то о новой вилле, которую строит в пригороде, о том, какое это идеальное место… на холме, чудесный вид, апельсиновые рощи… я почти не слушала. Ему доставляют лучший лиосский мрамор и дакарские ковры…
Все самое лучшее. Альдаро умел пустить пыль в глаза.
Нет, он достаточно богат для этого, но всегда хотел казаться богаче и лучше, чем есть, даже если придется влезть в долги. Во что бы то ни стало. Я знала, что мой отец мог позволить себе куда больше, но никогда не стремился к роскоши. Только простота и удобство. У нас тоже большой дом в Марисе, с просторным двором, с бассейном и зеленым садом, здесь прохладно даже в жару. Но никакого золота, никакого мрамора, шелковых ковров, мозаик и расписных потолков.