О чём говорится в сказках?
Шрифт:
Надо сказать, что проигравшие бабы поняли эту свою ошибку; и в дальнейшем, исправляя её, работали на царя и только на него; никакого «целого мира» у них больше в адресатах не значилось. Это, впрочем, их не спасло – потому что против них действовали другие бабы, более лихие и грамотные.
Их, собственно, было две: сама мамаша и царевна-лебедь. Сладкая парочка свекровь-невестка не прекращали воевать друг с другом всю сказку, но это не мешало им вместе находить общие цели. Лебедь – жестокая, уникальная оторва, не останавливающаяся ни перед убийством, ни перед членовредительством – как, собственно, и положено ведьме. Понятно, что свои чародейские способности она получила от старого чародея – «коршуна», которого потом, когда он ей перестал
Что до Салтана, то дураку ясно, что все эти истории с подменой гонцов – туфта и пропаганда; на самом деле жену он закатал в бочку сам, закамуфлировав это для приличия как «перегибы на местах», ошибки оставшихся на царстве бояр. Если бы это было иначе, ткачиха с поварихой и Бабарихой по возвращении Салтана с войны были бы развешены на деревьях за госизмену и покушение на жизнь царицы и наследника. А вместо этого они до самого конца заседали в тронном зале в качестве чуть ли не главных государственных советниц, чей голос почти всегда оказывается решающим.
Почему он это сделал? Вероятнее всего, у него всё-таки вышел конфликт с Гвидоновой мамой, которая требовала от него супружеской верности, а он был бабник, пьяница и раздолбай – об этом нам рассказывают всю сказку, начиная от самой первой сцены, где он, будучи царём, занимается тем, что торчит у девок под окнами, и заканчивая финалом, где его несут «спать вполпьяна». Да и после возвращения с войны он, оставшись без жены, думает в основном о том, куда бы прошвырнуться, без конца допрашивая купцов и девок об одном и том же – «какое в свете чудо». Окончательным же штрихом к портрету сего самодержца является тот факт, что ни белка с изумрудами, ни богатыри Черномора его не заинтересовали – на вояж он решился только после рассказа про царевну-лебедь.
В итоге основной сюжет сказки свёлся к конкуренции двух дамских коллективов – Лебеди со свекровью против Бабарихи с ударницами производства – за благосклонность Салтана. Борьба эта была тем более драматичной, что каждая из сторон обладала чудовищными возможностями по управлению самой реальностью мира.
Ясно ведь, что баба Бабариха – тоже ведьма, и очень высокого класса. Иначе откуда бы она знала и про белку, и про богатырей, да и про саму Лебедь? И ведь это она всё время требовала убить муху (комара, шмеля) – Гвидона! Дикость ведь: вместо того, чтобы помогать укушенной, вся кодла гоняется за по дворцу за насекомым… Но бабка знала, что делала и против кого играла. Впрочем, Лебедь была не лучше, из раза в раз посылая Гвидона калечить несчастных девиц. И он систематически их уродовал – из чего понятно, что Салтан попросту сделал ткачиху с поварихой своими любовницами, и их надо было обязательно изувечить, чтобы они потеряли на него влияние. Бабку-то он, заметим, увечить не стал! Отнюдь не из гуманизма, как нам пытается представить Пушкин: просто Гвидону важнее было представить её в смешном виде, чем вызвать у царя к ней жалость.
Однако физическое противостояние – это только один аспект борьбы. Гораздо интереснее – борьба за контроль над пространством. Салтана всё время влекло к острову Буяну колдовским магнитом, и именно это бабка осознавала как главную угрозу. А потому она всё время расширяла его представления о реальности, указывая на «другие» чудеса, существующие в других местах мира. Лебедь же, в свою очередь, замыкала пространство на этот остров – как в лужицкой сказке про Крабата, где любая дорога от чёрной мельницы приводит в конечном итоге к ней же. И в этом переигрывала бабку: всё время оказывалось, что за чем бы ты ни отправился, ехать всё равно нужно на остров Буян.
Бабариха осознала своё поражение гораздо раньше, чем оно произошло де-факто: собственно говоря, в тот момент, когда окривела последняя из её протеже на ложе Салтана. Ничем иным нельзя объяснить её последний отчаянный жест – когда она пытается создать соперничество между отцом и сыном за Лебедь, указывая её в качестве очередного «дива», которое бывает «где-то за морем». Но и этот план терпит неудачу: Лебедь в ответ форсирует события, открывшись Гвидону и женив его на себе, причём на собственных условиях. Заметим, как она, ещё даже до того, как явиться во всей силе своей колдовской красоты, уже диктует Гвидону, «кто в доме хозяин»: вся эта телега про то, что «жена не рукавица» и т.д. Казалось бы: когда это Гвидон давал ей поводы сомневаться в своей лояльности? Разве что в том смысле, что он (неизбежная участь единственного сына у матери-одиночки) был патентованным маменькиным сынком. Из таких, собственно, и выходят послушные мужья – если, разумеется, удаётся вырвать чадо из-под материной опеки.
В итоге Лебедь полностью восторжествовала: мамаша отправилась в царство к папаше, Гвидон – наследный принц Салтанова царства – остался с ней на её территории и под «охраной» её родственников, по гроб жизни ей обязанный буквально всем. Занавес.
4. Сказка о золотом петушке
Сказка о золотом петушке – это на самом деле сказка про нашу Перестройку. Точнее – рассказ о «феминных» методах уничтожения военно-политического противника, которые задействуются тогда, когда он непобедим военными средствами.
Что такое «золотой петушок»? По сути, это система раннего оповещения о возможных военных угрозах, вроде системы ПРО. Обладая этой системой, Дадон мог позволить себе «царствовать, лёжа на боку»: при возникновении малейшей опасности он мгновенно получал предупреждение, собирал силы и наносил удар.
Кто такая «шемаханская царица?» Враг. Причём не просто враг, а враг онтологический, изначальный, эдакая Лилит – да к тому же ещё и имеющая власть над некоторым государством («царица»). Женский образ здесь имеет двоякий и даже троякий смысл. С одной стороны, она политический лидер враждебной державы – т.е. собственно враг. С другой – вполне конкретная женщина, обладающая, однако, абсолютной демонической привлекательностью. С третьей – «изначальное женское», как метафора объекта влечения, манка, «голые сиськи».
Какова была её игра?
Сначала, ещё до начала активных действий, она совратила и влюбила в себя учёного мудреца, автора и разработчика системы «золотой петушок». Тот, хоть и был импотентом (кастрат – это всё же преувеличение), лишь вдвойне мучался от тяги к женскому. Ср. действия Запада в отношении СССР: первой жертвой соблазна вывешенных на витрину западной цивилизации «голых сисек» пала научно-техническая интеллигенция, авторы и разработчики ракет и атомных бомб, более других падкие на плотское по известному закону компенсации.
Откуда мы знаем о том, что у неё был предварительный контакт со зведочётом? Очень просто: если бы этого не было, петушок не дал бы ложного сигнала (и не погубил бы тем самым армии наследников).
Первый ход «активной фазы операции» – это атака на будущее страны Дадона: истребление наследников и «цвета нации» в братоубийственной войне. Фактически, подрыв генофонда: страна остаётся без будущего, и, кроме того, в ней возникает проблема наследования, проблема передачи традиции. Опять же, это рассказ про наши 70-е и 80-е.