О чем мечтают женщины
Шрифт:
— Изабелла говорит, что платеж в пятнадцать миллионов долларов уже переведен на счет владельца. И если у вас нет возражений против того, что картину приобрел незарегистрированный покупатель, вы можете подписать документы о передачи от имени владельца, — сказал аукционист, протягивая мне невероятного вида авторучку, украшенную пером. И добавил: — Это гигантская сумма. Впечатляет.
Его тоже, похоже, заставлял нервничать интересный мужчина, просочившийся на это серьезное закрытое мероприятие столь странным и театральным способом. Но что вы можете сказать, когда некто швыряет пятнадцать
Я протянула документы аукционисту.
Данте, или кем он там был, подошел к столу и скрепил договор собственной подписью с неимоверным количеством завитушек. А потом заглянул в мое растерянное лицо:
— Рад наконец официально познакомиться с вами, мисс Мэйсон. Заверяю вас, что картина мисс Мендосы будет находиться в очень хорошем доме. Я большой ее поклонник, мне нравятся все ее работы. Так что можете представить, как я огорчился, не попав в список покупателей, и как благодарен вам за то, что вы не стали возражать против моего появления.
— Да кто вы такой? — спросила я, осторожно просовывая ладонь под локоть предложенной мне руки. — И зачем было устраивать весь этот спектакль с лимузином? Делать вид, что вы не говорите по-английски? Являться на аукцион без регистрации? Что, это было так уж необходимо? Наверняка вы могли бы и…
— Дофина, дорогая, я все вам объясню в свое время. Но теперь нам пора уходить, пока сюда не нахлынули любопытные, они же нас просто задавят! Начнут задавать всякие вопросы. Обо мне, о вас и о… о тех, кого вы представляете.
— А что вы-то об этом знаете?
— Знаю достаточно, чтобы спросить вас… принимаете ли вы Шаг?
Ну конечно! Он один из тех мужчин, которые… Один из наших!
Пока толпа спешила сфотографировать «Красную ярость», пока ее не упаковали и не увезли, Данте быстро увел меня по лестнице к выходу из театра. Теперь произошедшее приобретало смысл, но все равно мое сердце колотилось уж слишком быстро.
В фойе не было никого, кроме нескольких скучающих шоферов, поглядывавших на часы. Данте быстро увлек меня в противоположном направлении, сквозь высокую стеклянную дверь, прикрытую кружевной занавеской. И мы вдруг очутились в красивом узком холле, окрашенном в цвет слоновой кости; ряды позолоченных колонн и панели на стенах имели такой же оттенок, как мой браслет. Данте отпустил мою руку и повернулся ко мне лицом:
— Итак?…
— Итак… — повторила я, пятясь назад, пока не наткнулась на чрезмерно пышный диван, приютившийся рядом с бюстом какого-то известного композитора на высокой подставке. — Вы что, действительно только что отдали пятнадцать миллионов долларов за картину?
— Ну да.
— Но зачем?
— Чтобы произвести на вас впечатление. Как, сработало?
Я подвинулась, чтобы он мог сесть рядом со мной.
— Пожалуй, да.
Ясно было, что этому человеку все дается легко. Но я не была уверена до конца, что хочу стать одной из таких легких добыч. Он наклонился ко мне, его лицо очутилось в нескольких дюймах от моего лица. Его ноздри раздувались, как у какого-нибудь
— Я снова спрашиваю вас: вы принимаете Шаг?
Он взял мою руку и хотел рассмотреть браслет, но я отдернула ее и спрятала за спиной. Да, этот мужчина сексуален, и он посвящен в тайны общества С.Е.К.Р.Е.Т., но в нем таилось нечто темное, что удерживало и отталкивало меня.
— Как вас зовут на самом деле? — спросила я. — И как могло получиться, что вы не знали, где проходит аукцион, если там присутствовал ваш банкир, та блондинка?
— Она просто ехала следом за нами, у нее вообще не было приглашения. А теперь буду рад ответить и на остальные ваши вопросы, Дофина. Но на самом деле значение имеет только один из них. Вы принимаете Шаг?
Его губы уже приблизились к моему уху, он чуть прикусил мочку… По мне пробежала волна возбуждения, мое тело разгорелось. Там, где меня касались пальцы Данте, я словно таяла. А он двигался быстро, так быстро, что я не смогла бы его остановить, даже если бы захотела.
— Я ждал этого с того самого момента, когда увидел вас в отеле, — шептал он, раздвигая мои колени и просовывая ладонь между моих ног.
Я застыла, услышав донесшиеся из вестибюля голоса.
— Я запер дверь. Здесь нас никто не найдет, — сказал Данте, поднимая мою юбку.
Я положила ладонь на его плечо и мягко оттолкнула:
— Откуда вы взялись?
Он снова потянулся ко мне, его губы коснулись моей шеи. Он не ответил ни на один из моих вопросов. Но я уже горела желанием, и мои инстинкты начали отступать перед его искусными ласками.
— Дофина, примите Шаг, и я расскажу вам все.
— Приму, — пробормотала я, закрыв глаза, — если вы мне скажете… скажете, какой именно это Шаг.
Его взгляд снова метнулся к моему браслету, но я спрятала руку за спину.
Он выпрямился, поправил манжеты.
— Вопрос нетрудный, — сказала я. — Почему бы вам не заглянуть в коробочку и не прочесть надпись на той подвеске, которую вы должны вручить мне после всего? Вот вам и ответ.
Он немного помолчал, потом сказал:
— Вы же знаете правила, Дофина. Если вы не примете Шаг, я не могу показать вам подвеску.
Я быстро перебрала в уме названия шагов. Шаг пятый — Мужество… Здесь наверняка предполагалась романтическая, эротическая интерлюдия. И возможно, я должна почувствовать себя экстатически преображенной… Но тут возникала одна проблема: я не чувствовала себя в безопасности.Именно к этому все сводилось. Если Шаг пятый должен был помочь мне преодолеть страхи, то отказ Данте отвечать на мои вопросы вовсе этому не способствовал.
— Но и вытоже знаете правила, Данте, или как там вас зовут. Если я не принимаю Шаг, мы на этом и останавливаемся. Дело кончено. А я говорю «нет». И все-таки, кто вы? Вы говорите как южанин… как житель Луизианы.
— Ну, знаете, — фыркнул он, вставая. — Для той, кто отверг меня, вы уж слишком требовательны.
— Возможно, — кивнула я, натягивая юбку на колени.
Моя прическа развалилась во время нашей краткой схватки, так что я вынула заколки, распустив волосы.