О чем поет ночная птица
Шрифт:
— Приведение. Это точно… Мне нужна гавань. Быстро и тихо. И пробей Арслана Дагаева. Возможно, он на днях прибыл в наш город. Возможно не Арслан или не Дагаев. Бизнесмен.
— На гавань дай двадцать минут, остальное позже.
— Сделай параллель.
— И так. Но выходной, жара…
— Плевать.
— Сделаю. Тюльпаны нужны?
— Нормальные. И никаких рекламных акций, — убрал телефон и сказал Андрею. — Ты бегаешь по городам и весям двенадцать лет, таскаешь за собой больную девчонку, у которой нет даже медицинской карты. Скажи, что ты непоседа по натуре и я дам тебе в зубы.
Андрей молчал — думал и никак не мог прийти к одному знаменателю в своих мыслительных изысканиях.
Послышался еле различимый шорох слева и Зеленин понял — гости. И даже догадался кто, поэтому вида не подал, что что-то услышал, суетиться не стал. Стоял и усиленно мерялся взглядом с Шустриковым. К виску приставили ствол:
— Мне нужно, чтобы ты быстро и тихо убрался отсюда в неизвестном нам направлении.
— Что иначе? — даже не пошевелился. — Завалите? Идиоты? Тогда к чему демонстрация арсенала?
Михаил вздохнул и нехотя опустил ствол:
— Уходи, просто уходи, — посоветовал.
Руслан подождал, что скажет Андрей, но тот молчал и Зеленин согласился:
— Хорошо, я ухожу. Вместе с Витой.
— Нет, — выдал Михаил.
— Посмотрим?
— Вита вместе с Катериной посиделки под яблоней затеяли. Не будешь же ты брать грех на душу и пугать двух ранимых женщин.
— Не поверишь, на мне столько грехов, что еще один ничего не изменит.
— Тогда мне придется стрелять, — предупредил.
Мальчик, ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — уставился ему в глаза Рус, заметив, как тот профессионально и не навязчиво взял его на мушку.
— Это не так легко, как кажется, выстрелить в человека, который смотрит на тебя. В человека к которому ты не испытываешь ненависти, человека, который не соперник тебе, не враг, ни чем тебя не задел, ничего плохого не сделал, человека с которым ты познакомился и точно знаешь, он — свой. Это не война, сержант Варлеев, я — не Дух.
Речь казалось, не произвела впечатления на мужчину. Но Андрей вздохнул:
— Он прав. Опусти ствол, Миха, — и осел прямо на пол, взъерошил волосы на голове. — Полсуток тебя знаю, а ты мне уже все нервы вытянул!… Рус, да? Армейская разведка? — и сплюнул в сторону. — У тебя в группе поэт был, стихи классные читал. Лорка. Я его хорошо запомнил.
— Его звали Женя. Евгений Белянин. Он читал стихи Гарсия Лорки. Потом парня "Ночная птица" сняла.
— Было. Эту суку сколько не ловили, никак взять не могли, а потом само рассосалось. Видно левый кто-то постарался. А ты с группой в плен попал, но счастливо отделался.
— Было.
— Говорили: покрутили да в чисто поле выкинули. Чудеса просто. Ребята не верили.
— Факт.
— Кто у вас за Чапая был? — прищурил глаз Варлеев.
— Чапай и был. Вася Шесторенко.
— Слышал я про тебя. Ладно, поговорим, везунчик, — убрал пистолет за пояс брюк Михаил, ногой табурет пододвинул и хлопнулся на него. — Чего тебе от нас надо?
— От вас — ничего.
— Ну, от Витальки.
— Где вы ее нашли?
— В детском доме! — буркнул Андрей.
— Какая разница? — спросил Миша.
— Большая. Кто с вами был?
— Нас много было. Четыре взвода на прочес кинули. Штабные навернулись с вертушкой. А район поганый, духов в каждой щели, как тараканов в общепите.
— Нашли?
— Двоих. Трое в хлам.
— Без боя забрали?
— Абсолютно. Духи, как вымерли, чудно даже было.
— Виту по дороге туда или обратно нашли?
— Ну, обратно.
— Понятно, — вздохнул. Знал Арслан об акции «федералов», потому рисковать не стал, шуметь, зажимать штабных. Свои дела решил быстро: Виту в расход, Руса с ребятами — на фиг. И чисто в селении. Мирные жители и только. Не нужна была ему заваруха.
Почему?
"Чистым" хотел остаться? Зачем? Почему это было так важно для него?
— Про Дагаева слышали?
— Тот, что группировкой местной руководил, козел старый?
— Тот, кого ты прощупать через дружка хочешь? — спросил Андрей. — Был такой, Дагаев — "Белая рубашка". Интеллигент хренов. Так по этой рубашечке шмальнуть хотелось, что палец о курок чесался. Грязь, кровь, бардак, а он в белой рубашке, как с какой-нибудь конференции на симпозиум. Бред! Кто-нибудь его бы точно снял, не те, так эти, я уверен был, хоть и все знали, лоялен он, даже помогает нашим. Но раздражал сука, до спазма печени.
— Жив.
— Значит, ты его щупаешь? Не перекрасили его рубашечку в красный цвет? Повезло. И что?
— А то, что он учился в Грозном с сестрой Виты. Потом ее семья погибла, а он в благодетели для девчонки записался, в свой тейп привел, у тетки устроил. Любовь к русским, тем более женщинам, ты знаешь. Шансов у нее выжить было, один на миллион. А когда сам Дагаев, племянник, кстати, того князька, к своим приводит русскую, за невесту выдает, совсем другой коленкор. Другое — зачем он это сделал? Простую девчонку — иноверку дядя бы не потерпел, и плевать, что там племянник хочет. Понимал то Арслан или нет, не знаю, но чувствую, что есть что-то за всем этим. Кто были родители Виты? Чем она была выгодна Дагаевым даже после смерти родителей? Вряд ли она сама представляла интерес. С женщинами у козлов один разговор был, и какой, не мне вам рассказывать. Никто бы с ней не миндальничал, а ее берегли.
— Угу. Так берегли что… — сверкнул глазами Андрей и отвернулся.
— Ее изнасиловали, очередью прошили и контрольный в голову сделали, — хмуро поведал за друга Миша. Оба помолчали и обоим одно и тоже привиделось…
Чечня. 95 год
Ворон кружил над травой. Вокруг ни души, а он кружит.
— Чего-то там не так, товарищ старший лейтенант, — кивнул на заросли травы под обрывом рядовой Свирский.
— Вижу, — процедил тот.
Хайрулин огляделся: вроде никого. И ткнув пальцем в сторону Варлеева и Хомягина, жестом указал на заросли: сходите и посмотрите. Парни рысцой и перебежками туда и выпрямились во весь рост, застыли, как изваяния.