О чем знаешь сердцем
Шрифт:
Колтон садится на корточки и заглядывает мне в лицо.
– Послушай. Тебе нужно наложить швы, я только что отпросился с работы и в таком состоянии я тебя за руль не пущу.
Не дожидаясь ответа, он уходит к автобусу, приподнимает дворник на лобовом стекле и кладет под него записку. Я все еще придумываю оправдание для отказа, а он уже снова рядом, стоит со стороны водительского сиденья, на котором я как сидела, так и сижу.
Я поднимаю взгляд. Смотрю на него так долго, что за это время можно перебрать все причины, подтверждающие, что этот шаг станет ошибкой.
– Можно? – спрашивает он. И нечто, таящееся в глубине
Поначалу, пока он ведет машину по главной улице, мы молчим. Городок, такой сонный утром, теперь ожил. Тротуары заполнили люди в легкой одежде и шлепках, идущие к океану с пляжными сумками на плечах. Каждые несколько секунд я чувствую на себе его взгляд, и мне стоит немалых усилий не оборачиваться. Наконец он погружается в свои мысли, и тогда краешком глаза я осмеливаюсь на него посмотреть. Украдкой я изучаю его. Синие бордшорты, белая футболка, шлепанцы. Никакого медицинского браслета. Все это сбивает с толку. Как будто на нем должен был оказаться какой-то внешний отличительный знак.
Ему вполне комфортно за рулем моей машины, я пытаюсь не замечать этого, но не могу. Никто, кроме меня, не водил ее с тех пор, как Трента не стало. Кажется, если закрыть глаза, то я увижу его на водительском месте, одна рука лежит на руле, вторая у меня на коленке, услышу, как он громко поет, нарочно путая слова, чтобы меня рассмешить. Вплетая мое имя в каждую песню.
Но музыки нет, а машину ведет Колтон Томас. Я тону в чувстве вины и, пока мы едем, пытаюсь сочинить новый набор правил, чтобы справиться с ситуацией, которую сама же и создала. Я не стану задавать ему никаких вопросов и отвечать постараюсь как можно меньше. Я не скажу ни откуда приехала, ни что делаю в Шелтер Ков, ни кто я такая. Наверное, даже имени своего не скажу, потому что…
– Ну что, Куинн, – говорит он, не уводя взгляда с дороги. – Начнем заново?
Услышав свое имя, я вскидываю глаза. Потом вспоминаю о записке, которую только что написала.
– Я Колтон, – представляется он.
– Я знаю, – брякаю, не подумав.
– Да? – В его голосе проскальзывает нотка непонятного разочарования.
Я киваю. Сглатываю, мечтая исчезнуть.
– Да, – отвечаю чересчур быстро. – Ты… твой друг в кафе назвал тебя так.
Кошусь на него, проверяя, поверил он мне или нет, потом понимаю, что никаких причин не верить у него нет. Он понятия не имеет, что я о нем знаю. На меня накатывает волна тошноты – а может, раскаяния, не разобрать. Я должна сейчас же сказать ему правду. Наверняка он будет настолько шокирован, что развернется, довезет меня до проката, выйдет, и на этом все между нами закончится. Я уеду, и наши пути никогда больше не пересекутся. Захлопну дверь, которую не стоило открывать. Я открываю рот, но слова сталкиваются в горле.
– Значит, ты слушала? – спрашивает Колтон с тенью улыбки. – Даже имя мое разобрала?
Уставившись в лобовое стекло, я говорю правду.
– Да.
– И ты не местная?
– Нет.
– Приехала на каникулы?
Качаю головой.
– На один день. – Не уточняю, откуда.
– Одна? – В его вопросе надежда.
– Да.
Мы останавливаемся на светофоре. Он замолкает, а я прокручиваю это слово у себя в голове. Одна. Уже очень долго. Четыреста дней. Со дня смерти Трента я была одна и одинока. Но сейчас, в эту секунду, мне вдруг открывается, что чувство одиночества куда-то ушло.
Я много раз представляла себе Колтона Томаса. Гадала, что почувствую, когда увижу человека, получившего такую важную, такую живую часть Трента. Когда взгляну издалека на его грудь, зная, чье сердце бьется внутри. Мама Трента рассказывала, что в момент, когда пришло известие о пересадке, рядом с ней была его бабушка. Против трансплантации всех прочих органов она не возражала, но вот сердце… Сердце по ее мнению являлось сутью человека, и она считала, что оно должно быть погребено вместе с ним. Я надеялась, что наконец-таки исцелюсь, когда увижу еще одного, последнего, человека, который выжил благодаря Тренту. Но я и помыслить не могла, что при виде него каким-то образом мгновенно перестану чувствовать себя такой одинокой.
– Что ж, старт неплохой, – говорит Колтон, словно подслушав мои мысли.
– Для чего?
– Начать все заново, – отвечает он просто.
Глава 5
Греки верили, что человеческая душа обитает в сердце. В традиционной китайской медицине сердце тоже считалось вместилищем духа. В раннехристианском вероучении говорится о сердце как о внутренней книге, где записана жизнь человека, все его эмоции и воспоминания – идея, уходящая корнями еще глубже в прошлое, в египетскую культуру. Ни одна другая часть человеческого тела не упоминается в поэзии так часто, как сердце – в качестве символа любви и души.
Др. Мими Гварнери «Говорит сердце. Кардиолог раскрывает тайны языка исцеления»
Мы оба напрягаемся, когда перед нами с шорохом раздвигаются двери приемного отделения, и, стоит нам шагнуть внутрь, как я возвращаюсь в реальность. Вернее, попадаю в реальность Колтона, ведь раньше он, судя по записям в блоге его сестры, не вылезал из больниц. Подбор медикаментов, бесконечные обследования, плановые и экстренные – страшно представить, сколько раз он и его семья проходили через эти самые двери, не зная, что впереди. Я думаю об этом, пока мы идем к стойке регистратуры, и у меня возникает желание взять его за руку.
За стойкой сидит полная женщина в униформе мятно-зеленого цвета, печатает что-то на компьютере. Нам приходится какое-то время постоять, прежде чем она поднимает голову и без особого интереса оглядывает мое лицо. Ненадолго задержавшись взглядом на окровавленной салфетке, которой я промакиваю губу, она выкладывает на стойку бланк, подталкивает его ко мне, после чего снова уводит глаза в монитор.
– Присаживайтесь и заполняйте. В самое ближайшее время к вам подойдут, – говорит она мне, не глядя.
Так монотонно, словно произносила эту фразу миллион раз. Мне становится интересно, кто же должен войти в эти двери, чтобы она сменила тон. Гадать приходится недолго.
– Спасибо, – отвечаю я, медсестра опять поднимает голову, но на сей раз замечает Колтона и восполняет недостаток радушности с лихвой.
– Колтон! Прости, мой хороший, я тебя не увидела! – Ее буквально выносит из-за стойки, и она сразу берет его под руку. – Как ты? Все нормально? Вызвать доктора Уайлда?