О да, профессор!
Шрифт:
— Правдаааа? — протянула она. — Странно. Почему не Адель?
— Девушка, один вопрос, — оборвал ее Андрей.
Я поднял руку, заставляя его замолчать и давая понять, что все нормально.
— Адель во многом персонаж вспомогательный. Вокруг нее построен сюжет, но сама она достаточно статична, а Гретта наоборот развивается, меняется по ходу истории. Вы читали роман?
— Да, одной из первых, — ответила Марго, улыбаясь теперь так открыто и счастливо, что я не выдержал и тоже встал, качнулся на пятках,
— Что происходит? — возмутился Бруштейн.
Я игнорировал вопрос издателя. Марго тоже. Она смотрела только на меня, говорила только со мной. Будто никого, кроме нас, сейчас тут не было.
— Разве Гретта не пала в лице Адель? Она осуждала ее интрижку с ректором, а сама при этом закрутила роман с собственным куратором.
Народ вокруг замер и, казалось, не дышал. Даже Андрей больше не встревал.
— Она всего лишь женщина и хотела заботы, любви. Да, Гретта отрицала эту свою суть, сосредоточившись на учебе, но иногда у судьбы совсем иные планы. Нет, Адель поняла ее, хотя вряд ли удержится от издевок в будущем.
— В будущем? — переспросила Марго.
— Да. Думаю, впереди у нас у всех прекрасное и светлое будущее.
Я, наконец, обрел способность двигаться и пересек зал магазина, где проходила встреча с блогерами и читателями. Спустя секунду Марго уже была в моих объятиях. Я сжимал ее талию, потом плечи, проводил ладонями по спине, гладил пальцами лицо и непрестанно целовал любимые сладкие губы.
— Я люблю тебя, Марго. Люблю. Никуда не отпущу тебя больше. Клянусь, ты моя. Никаких больше побегов.
Она всхлипнула. Глаза искрились слезами счастья.
— Я никуда и не собираюсь. Правда. Потому что тоже тебя люблю, Мефистофель.
Мы рассмеялись, как два дурака и снова стали целоваться, не замечая аплодисментов, вспышек камер и свиста. Нам было плевать на все и всех.
— Пора сматываться отсюда, — пробормотал я ей в губы, когда народ уже начал закидывать вопросами совсем не по книге и окружать нас кольцом.
К тому же у меня в штанах назревал очевидный ответ на все вопросы.
— О да, профессор, — откликнулась Маргарита, взяла меня за руку и потянула к служебному входу.
Но это уже совсем другая история.
Эпилог
Четыре года спустя
Гудок. Второй.
Щелк.
— Защитилась? — первый вопрос в трубке.
Я перешла на ультразвук, напалмом выжигая барабанные перепонки:
— Да! ДА! Да-а-а-а-а!
— Я в тебе не сомневался, Марго, — ответил Матвей с улыбкой в голосе.
Я переключила на видео-звонок и дождалась соединения. На экране появился растрепанный Мефистофель, слегка небритый, хмурый и подпирающий щеку.
Его глаза блуждали по бумагам перед ним. Я знала, что он писал в это время. Чудо, что он вообще ответил, обычно, творческое время было неприкосновенным. Никаких звонков, если только не случилось ничего серьезного. Но я защитила диплом, и он знал, как сильно я нервничала. Пусть и натаскал меня настолько, что на вопросы комиссии я могла бы ответить, даже пребывая в коме.
— Марго? — удивился Матвей. Эти писатели, господи, витают в облаках постоянно. — Зачем тебе понадобился видео-звонок?
— Хотела тебе кое-что показать.
— Вот как? — Матвей подобрался и сказал с угрозой: — Надеюсь, ты не повторила тот же сумасшедший поступок и не пошла на защиту без трусиков?
Я рассмеялась.
— Это мой дресс-код только для ваших семинаров, профессор.
— Чертовка, — пробормотал Матвей. — Так что, зачетку будешь показывать?
— Почти.
Я перевела камеру телефона на «сюрприз». Для непонятливых писателей с Марса рядом с тестом оставила пару вязаных пенеток. Контрольный, так сказать.
Тишина затягивалась. Озадаченная, я снова повернула телефон к себе.
Вид Матвея напомнил мумию царя Тутанхамона из Каирского музея, куда мы ездили в прошлом году, или жертву, застигнутую врасплох извержением Везувия, — руки скрещены на груди, рот открыт, глаза вылуплены.
— Хм, — кашлянула я. — Ну вы тогда переваривайте, Матвей Александрович. А мне пора.
— Марго! — только и успел сказать он, но я уже отключилась с ехидной улыбкой.
Знаю, это незаконно так с писателями поступать. Ни черта он не напишет после такого звонка, но ошарашенный вид Матвея стоил каждой секунды.
Поразительно, насколько искренне мужчины удивляются тому, что от секса бывают дети. Кто бы мог подумать, да?
Я с улыбкой коснулась еще плоского живота. Да-да, моя крошка, мама тоже хочет тех вишневых пончиков и малиновый чай. Ох, и кренделей с кунжутом. И яблоко. Я же правильная девочка, пусть и замужем за собственным профессором, который почти на десять лет меня старше.
Сложнее всего пришлось моим родителям.
Но я тоже молодец, никак их не подготовила. Прямо с самолета, на который я и потратила свою «северную» зарплату, я помчалась на презентацию книги Матвея, а после — через часов пять, когда мы наконец-то насытились друг другом, — сразу привела к родителям.
У них был двойной шок. Дочь, которая должна быть на Севере, оказывается на пороге, под ручку с женихом, у которого прямо-таки до неприличия счастливый вид. Так что просто нет шансов не догадаться, чем мы занимались все время после встречи.
Даже когда мой отец отчитывал Матвея, тот не переставал улыбаться. Так что папа в какой-то момент просто махнул на него рукой, мол, что с него с дурочка взять, и с тоской в голосе спросил:
— Уверена, дочка?
Я была уверена, и осенью мы поженились.