О дьяволе и бродячих псах
Шрифт:
Пытаясь отвлечься от навязчивого шестого чувства, Нина пристальнее вгляделась в изображение статной женщины; черты портрета упрямо размывались на фоне нарастающей тревоги. Убеждение, что кто-то тихо дышит в спину, только усилилось, по коже засновали мурашки. Нина резко обернулась в надежде застать наблюдателя врасплох. Но обнаружила лишь пустую стену, покрытого мраком коридора.
Ночью ей привиделся сон, будто находилась она в запертой комнате среди белых стен, и по какому-то странному наитию ее тело вело к двери само собою. О том, что это был именно сон, Нина тотчас догадалась, как только увидела в палате
Это был мужчина лет сорока, коренастый, но лицом худощав. Светлые волосы свешивались до плеч; под тяжелыми взъерошенными бровями горели ярко-голубые глаза, поражающие воображение Нины с самого детства, – и во хмелю, и в трезвом рассудке они оставались добрыми. Забавно, ведь Сэм никогда не пытался казаться добряком.
– Ты мертв, – угрюмо сообщила ему Нина.
Хищную улыбку сменило возмущение:
– И что мне теперь исчезнуть, как будто меня никогда не существовало? – Сэм капризно выпятил губы и размашистыми движениями скрестил руки на груди. Мгновение – и его выражение вновь стало обыденно хищным. Он не имел привычки обижаться.
Не зная даже, что ответить ненастоящему Сэму, Нина вновь обернулась к двери и заглянула в отражение стеклянной вставки. Там ее встретило измученное побоями лицо и потухший, безмолвный взгляд. За спиной, у решетчатого окна сидел кто-то недосягаемый глазу – стройный, размытый силуэт с темной головой. Нина знала, что немой демон находился тут довольно давно, и уже приняла его присутствие как неизбежность.
– Почему мы здесь? – Нина кругом осматривала антураж больничной палаты.
– Не знаю, мне плевать, – пожал плечами Сэм. – А вот ты, девочка, вляпалась в большие неприятности.
– Все неприятности в нас самих, – она храбрилась перед Сэмом, ведь на ее месте он сказал бы то же самое.
– Чему-то я тебя все-таки научил, отрадно. Но есть вещи, которые не зависят от тебя.
Кожей Нина ощутила близкое присутствие молчаливого демона. Ухо вдруг обожгло горячим дыханием, и шепот отдал приказ. Она не обратила взора на повелителя, она завороженно наблюдала, как ее отражение приставило к собственному виску револьвер. И что страшнее, картинка из стекла подражала реальному положению вещей, – один выстрел отделял Нину от смерти. Такова была воля демона, ставшая сильнее человеческой.
За стеклом замелькали тени. Кто-то рвался открыть дверь с той стороны, но одного рвения ему не хватало. Он мешкал, воруя секунды драгоценного времени. Палец Нины лег на спуск.
– Рад был повидаться, – с несвойственной грустью в голосе Сэм похлопал ее по плечу и оставил один на один со смертью.
С треском распахнулась дверь. Голову разорвал оглушительный выстрел и мир исчез до того, как Нина увидела человека на пороге.
Задыхаясь, она рывком вынырнула из сна. В ушах стоял собственный визг и сдавленные запилы «Scorpions». Преодолев сонное головокружение, Нина добралась до часов. Полпервого ночи. Она плюхнулась лицом в подушку и застонала. В голове сохранился налет какого-то страшного сна, но как Нина ни силилась, вспомнить не могла. Сколько ни пыталась ухватиться за детали, все они ускользали из ума подобно шустрым змейкам. Сон напрочь развеялся из памяти, и уже сложно было сказать, что именно ее пробудило – туча мохнатых пауков, падение с небоскреба или ее бывшая соседка Додвелл – женщина крайне неприятной наружности…
С соседями в целом Нине как-то не
С минуту она тихо стояла под дверью Джеймса, скованная нерешительностью и сонной одурью. Наконец, пересилив себя, Нина дала ему дослушать припев на словах «я всего лишь хочу быть любимым тобой» 2 и с силой постучала.
Джеймс долго ждать себя не заставил. Он встал на пороге и с важным видом привалился к дверной раме, заслонив собой комнату. Рассеченный застарелыми шрамами торс ничем не прикрыт, волосы убраны в узел на затылке. Джеймс скрестил руки на груди и, сжимая во рту зубочистку, уставился на Нину невыразительным взглядом, в котором не было ни грамма интереса. В нос кинулся запах перегара.
2
Scorpions – No One Like You, 1982
– Я сочувствую твоим переживаниям, но может любовные баллады подождут до утра? – не сводя с него глаз, процедила Нина. Слова прозвучали вдвое жестче, чем она рассчитывала.
На лице Джеймса отразилась смесь усталости и раздражения, словно перед ним стояли свидетели Иеговы и в десятый раз за день пытались убедить прочесть Библию. Он перегнал языком зубочистку к противоположному уголку рта и захлопнул дверь, ответив не иначе как отказом.
Решив, что бороться с Джеймсом бессмысленно и невозможно, Нина с чувством поражения вернулась в кровать и накрылась с головой одеялом.
Музыка смолкла, погрузив западную часть особняка в тишину.
Сквозь тьму и усталость Нина едва различала чей-то истошный вопль. Она хотела проснуться и выяснить, что случилось, но сон заволакивал обратно, не выпуская из пут. Утром все вели себя так, будто ничего не слышали, поэтому Нина списала странные звуки на видение.
Глава 3. Винсент, который много знал
Неделю погода терроризировала Порт-Рей проливными дождями. На море бушевал шторм. Даже из далеких окон «Барнадетт» не приходилось питать иллюзий, – высокие волны убийственны. Неутихающим маршем они следовали друг за другом, разбиваясь в пену о прибрежный песок. В то время как мятежная стихия грозилась накрыть город, он утомленно показывал средний палец в ответ. Порт-Рей давно уже охладел к проказам межсезонья.
Нина стояла на крыльце перед ливневой стеной и минут десять смотрела, как Джеймс слонялся по двору без всякого скрытого смысла. Умылся дождем, разглядел дали, покурил под гаражным навесом и снова. Занятный персонаж, думала она, пытаясь прикинуть его возраст. На первый взгляд, Джеймсу можно было дать лет тридцать. На второй – и того больше.
– До города подкинуть? – из дверей вышел Грейсон, на ходу просовывая руки в массивную кожаную куртку.
Нина вскинула усталый взгляд на тучи. Ответ был очевиден.
Джеймс бросил сигарету и раздавил подошвой. Утомился то ли шумом дождя, то ли бездействием, словом – решил вернутся в дом. Помимо закоренелого увлечения сигаретами и пьянством, с некоторых пор он обзавелся удивительной привычкой притворяться слепым рядом с Ниной. Не изменяя себе, Джеймс ушел в фирменном стиле: с каменным лицом и ложным убеждением, что Грейсон стоял исключительно в компании собственных мыслей.
– Похоже, я ему не нравлюсь, – Нина проводила Джеймса насмешливым взглядом.