О каретах и тыквах
Шрифт:
– По крайней мере, мои дочери будут воспитаны настоящими девушками, жаждущими спрятаться за крепким мужским плечом. А не жестокими стервами со властными замашками, которые ставят собственные интересы во главе угла!
Я плавно шагнула к ней.
– А не слишком ли ты разговорилась, девочка?
– уточнила я ласково.
– Или так жаждешь встретиться со мной в круге? Учти, я жалеть не буду. Особенно - будущую последовательницу, прости Мать, чужого Бога.
– Попробуй, - она ощерила, наконец, свои коротенькие клычки, сбрасывая маску.
– Дайнор заботится обо мне, и все вызовы, бросаемые мне, переходят на него. Хочешь встретиться с ним в бою, Элин?
На миг мне захотелось бросить вызов и разбить одному идиоту его блондинистую голову. Но потом я одёрнула себя: право,
– Удачи со сменой религии, Беана, - бросила я холодно.
– Главное - не зови никого из нас на это торжественное мероприятие. Меня вот может и стошнить - от восторга и возвышенности момента, конечно.
– Дрянь, - хмыкнула она.
– Что и требовалась доказать. Ты всегда будешь одинока, Элин, потому что по сути всегда остаёшься хладнокровной высокомерной эгоисткой. Тебе не видать Дайнора. Ему нужна другая женщина!
– Вот пусть он сам и решает, что ему нужно, - отозвалась я холодно.
– Уж прости, в нянечки я ему не нанималась и с тобой соперничать не буду - это банально ниже моего достоинства. Удачи, Беана. И да, книжки о Светлой Империи советую всё же почитать. Равно как и гримуары об эгрегорах. Сменив веру, ты потеряешь способность нормально колдовать... Хотя, о чём это я, право? Ты же и так не умеешь!
С этими словами я вышла из комнаты, чувствуя, как кипит под маской пренебрежительной улыбки холодная ярость.
Тем же вечером я издалека увидела, как Беана и Дайнор целуются - мне это продемонстрировали наглядно, чтобы точно заметила.
Я не впала в истерику, не убежала в слезах и не стала обвинять светлого во всех грехах. Я чуть вздрогнула от глухой боли в сердце и окончательно приняла решение: больше ждать нечего.
Пора двигаться дальше.
***
Надо признаться, что после возвращения из Светлой Империи я почти не обращала внимания на парней.
Не сказать чтобы раньше я была великой соблазнительницей (похмельным бесам на смех, куда уж мне до большинства наших девчонок), но визит к светлым окончательно поставил крест на моей жажде общения: энергетическое истощение в сочетании со смутным чувством потери любви, которая могла бы случиться, но не случилась - плохое подспорье для каких-либо поползновений в этом направлении. Я отказала даже Канидо, тому самому инкубу, с которым впервые познала страсть.
"Прости", - сказала я ему виновато.
– "Мне нужно время, чтобы прийти в себя после поездочки в страну добрых светлых".
Он усмехнулся понимающе, но исцелить нервы хорошенькой дозой постельной акробатики и белого тонизирующего коктейля не посоветовал - к моему приятному удивлению и облегчению. Вместо того он предложил видеться раз в неделю, пить вместе кофе и проверять статус. Я легко согласилась: Кани был не только и даже не столько любовником, сколько одним из друзей.
Первое время он стабильно приглашал меня после к себе, "на ром и взбитые сливки". Я отшучивалась. После, когда Дайнор объявился со своими пустыми обещаниями, Кани почувствовал что-то и перестал даже намекать на интимную сторону вопроса - общение наше осталось в тёплых дружеских рамках. Меня это не удивило: инкубы и суккубы в целом очень чувствительны к сексуальной энергии во всех её проявлениях. А, как ни крути и сколько ни отрицай, в нашей жизни эти самые "все проявления" играют куда больше роли, чем принято признавать в обществе; потому-то из сильных суккубов и инкубов получались отменные лекари душ - если они, конечно, не выбирали для себя праздную жизнь на содержании у богатых покровителей.
Кани, между прочим, был как раз из тех, кто планировал пройти дополнительное обучение на лекаря душ. И от этого я сильно им гордилась. Не то чтобы в статусе профессионального любовника было что-то плохое или порочащее, но, на мой вкус, Кани был слишком умён для такой судьбы. Опять же, было безумно приятно сидеть с ним вместе в тёплой кофейне, смотреть на осенний Ородио и обсуждать течение ментальных болезней.
Идиллия - как её понимаю я.
Говоря же о других парнях, то там ситуация складывалась ещё печальней: я отгородилась от них, притом вполне осознанно. Вскоре и они перестали проявлять ко мне былой интерес - вполне закономерный закон взаимозависимости в таких вещах. Единственным, с кем я поддерживала отношения, был Раонок - но у этого любовниц было столько, что ему было не до моей сомнительной чести. Да и, будем откровенны, не того типа отношения у нас были: старосты одного потока, вечные соперники и лучшие ученики, мы были друзьями настолько, насколько этого позволяет вечное соперничество. Портить нечто подобное мимолётной связью без шансов на что-то большее? Откровенно дурной тон.
Вот так и вышло, что на тот момент, когда я стойко решила забыться в чьих-то объятиях и поставить тем самым на истории со светлым жирную печать "Прожито", кандидатур на выбор у меня было не то чтобы много. Всегда можно, конечно, навестить Дом Удовольствия или одно из многочисленных злачных мест столицы. Однако, такое решение не вполне соответствовало моему настроению, да и увольнительную по такому поводу брать не хотелось, потому решение было очевидным.
*
"Шоколадные рожки", самая приличная из кофеен нашего немаленького студенческого городка, привычно встретила меня запахом таинственных специй и уюта. Кани, умничка, уже застолбил для нас пару кресел у весело потрескивающего камина. Я сбросила утеплённый кардиган, который был частью нашей зимне-осенней формы, и с улыбкой присела напротив.
– И как оно?
– уточнила с усмешкой у друга.
Тот поднял на меня глаза и изогнул идеально очерченные губы в ленивой усмешке. Я мысленно вздохнула - ох уж мне эти высшие инкубы и суккубы... Чистый соблазн! Даже полукровки в этом смысле буквально сшибают с ног, притом с первого взгляда. Особенно когда знаешь, на что способны эти губы...
– Что я вижу, - протянул Кани, прищурив свои потрясающие полуночно-чёрные глаза.
– Ты снова смотришь на меня, как на сладенькое кремовое пирожное. С чего бы такая перемена?
Я на это только глаза закатила: вот. Именно это и требовалось доказать.
– Скажем, я не откажусь заказать сладеньких пирожных, - отозвалась я.
– А ещё не откажусь сходить сегодня к тебе в гости. Что думаешь?
– Вот как, - протянул инкуб.
– Элин, вот только не пойми меня сейчас превратно, хорошо? Ты нравишься мне, и не буду скрывать, что подумывал о чём-то относительно серьёзном между нами. Или очень серьёзном - если повезёт. И ради такого шанса я бы, пожалуй, рискнул. Но связываться с твоим светлым из-за мимолётной ссоры в вашем милом царстве? Прости, но я не хочу подставляться: он и так, прямо скажем, относится к демонам секса с большим предубеждением.
Вот тут я, признаться, не поняла...
– Давай по порядку. При чём тут Дайнор?
– При том, что он с третьего, кажется, дня пребывания здесь объявил тебя своей и пообещал любому, кто в твою сторону хоть чихнёт, встречу в круге. Мне самому пришлось клясться Тьмой, что мы теперь просто... Погоди. Ты не знала?!
Шок - наше всё.
Что этому светлому действительно хорошо удаётся, так это меня шокировать.
Да, такие вызовы у нас практиковались. Были они, разумеется, неофициальными, случались относительно редко и были зачастую переделом сфер влияния меж демонами сладострастия. Однако, раз десять-двадцать в год кто-то да заявлял права на кого-то таким образом. Иногда, кстати, это делалось даже в целях защиты - в случае, если появился уж очень надоедливый поклонник, любой ученик мог попросить старосту, приятеля или возлюбленного, более искушённого в боёвке, вот так за него вступиться. Я сама, кроме шуток, таким образом "заявила права" на умненького, но не особенно сильного физически подростка-инкуба, дабы оградить малыша от нездорового внимания одного из старшекурсников. Пришлось, правда, позаботиться, чтобы об этом гарантированно узнали: обычно такие "заявления прав" происходили на собраниях женского и мужского клубов соответственно, их старались держать в тайне от представителей противоположного пола, если заявитель открыто не желал иного. Исключения бывали, если ситуация включала в себя нестандартный любовный многоугольник. Также старались объявить обо всём во всеуслышание, если "объект" был бисексуален и потенциальные соперники могли быть любого пола.