О ком грустит Пьеро
Шрифт:
— Неужели? — недоверчиво спросил Арчибальд и презрительно усмехнулся. — Что он может предложить, этот проходимец? Выстроить хижину размером с дворец, потратив на это полтора миллиона? Благодарю покорно, но я не участвую в подобных аферах.
Родительский серебристый «бьюик» остановился у дома Кэтрин, и она, попрощавшись, вышла из машины. Сандра встретила ее в прихожей, сказав, что Эрни сегодня был какой-то вялый и скучный.
— Только бы он не заболел! — Кэтрин на цыпочках поднялась в детскую и приложила ладонь ко лбу сына. — Нет, кажется, все нормально. Сандра, —
Кэтрин проснулась рано и первым делом узнала, как себя чувствует Эрни. Успокоившись, она приняла прохладную ванну и долго стояла перед платяным шкафом, решая, что надеть. Приятное волнение охватило ее, когда она взглянула на часы: уже скоро! Возможно, не в такой роскошной обстановке, как у Элис, Дэвид будет вести себя более раскованно и естественно. И Кэтрин удастся лучше разобраться, что он за человек.
Она спустилась в сад и села в шезлонг, стоявший на подстриженной ярко-зеленой лужайке. Солнце стояло в зените, сверкая золотом, и заливало все вокруг теплом и светом. Ветер едва шевелил ветви деревьев и тонкие стебли роз, гладил траву и касался, словно горячей ладонью, кожи Кэтрин.
— Мама, привет! — Эрни в синих шортиках и короткой майке выскочил из-за угла коттеджа. — Я уже позавтракал! А ты?
— Нет, малыш, я жду в гости одного человека. — Кэтрин прижала к себе сына, вдыхая запах его слегка вьющихся волос. — Посидишь со мной?
— Ты расскажешь сказку? — Он забрался к ней на колени и прислонился к плечу. — Про пиратов.
— Хорошо, слушай. Жил когда-то в далеком замке король со своей прекрасной дочерью…
— Я не помешал?
На дорожке появился Дэвид, а следом за ним шли два охранника, с трудом несущие какую-то огромную коробку.
— Мы вас ждали, — с улыбкой сказала Кэтрин. — Что это такое?
— Подарок Эрни. — Дэвид кивнул охранникам, и те, поставив коробку на траву, принялись ее вскрывать. — Я позволил себе…
— Ух, ты, машина! — Эрни соскочил с коленей матери и бросился к груде картона. — Мама, она настоящая!
— Да, и ты сможешь ездить на ней сам. — Дэвид, заметив, что Кэтрин нахмурилась, поторопился ее успокоить: — Не волнуйтесь, это совершенно безопасно.
— Но… Но это слишком дорогой подарок, — растерянно сказала она. — Зачем вы…
— Знаете, я очень люблю детей. — Дэвид немного побледнел, несмотря на жаркое солнце. — Я увидел ее сегодня в витрине и подумал, что если бы я был ребёнком, то ни о чем другом и не мечтал бы.
Эрни уже забрался в машину с открытым верхом и самозабвенно крутил руль и давил на педали, ожидая, когда же она поедет.
— Погоди, сначала надо вставить батареи, — сказал Дэвид, наклоняясь к ящику, оставленному охранниками на дорожке. — Вот, теперь можешь ехать. Удачи!
Эрни осторожно вывернул руль, и машина с негромким жужжанием медленно покатилась по траве. Кэтрин только развела руками: отнять у сына эту игрушку теперь будет невозможно. Но почему Дэвид решил преподнести ее сыну столь дорогой подарок?
— Вы позволите мне сфотографировать его? — Он достал из кармана маленький фотоаппарат. — Когда мне будет слишком печально, я буду смотреть на фотографию и вспоминать этот солнечный день…
— Конечно, — с улыбкой сказала Кэтрин. — Но с одним условием: я тоже хочу получить снимок.
— Договорились. — Дэвид сел рядом с ней в шезлонг. — Вчера мне показалось, что ваш отец не слишком был рад знакомству со мной.
— Не обращайте внимания. — Кэтрин равнодушно махнула рукой. — У родителей свой взгляд на то, как я должна жить. Они, например, сначала были против усыновления Эрни. Как же так, он будет носить наше гордое имя, а мы даже не знаем, кто его отец.
Дэвид как-то странно взглянул на нее и тут же отвернулся, пытаясь скрыть свои эмоции. Боль острой иглой уколола его в сердце, руки похолодели. Не выдал ли он чем-то себя? Нет, Кэтрин безмятежно улыбалась, ее полные губы чуть приоткрылись, в серых глазах, затененных длинными ресницами, плескалась нежность.
И Дэвид снова пожалел, что не встретился с этой женщиной при других обстоятельствах. Он не мог позволить себе увлечься ею, хотя его душа буквально разрывалась на две половинки. Мягкая красота Кэтрин, ее бледные, словно присыпанные рисовой пудрой руки, ее маленькая грудь, туго обтянутая голубой тканью сарафана, ее изящные лодыжки…
На мгновение Дэвид представил ее полностью обнаженной, раскинувшейся на кровати с призывным стоном на губах. У него закружилась голова, жар окатил тело. Нет, нельзя! Наверное, не составило бы труда соблазнить ее, но Дэвиду нужно было гораздо больше, чем единственная страстная ночь, которая подарила бы облегчение плоти, но не душе.
Сумасшедшая мысль пронзила его: если бы он смог увлечь Кэтрин, заставить полюбить себя и… Да, жениться на ней! Но он тут же понял, что это невозможно. Если начинать семейную жизнь с обмана, то рано или поздно все рухнет. Да и родители Кэтрин ни за что не согласятся на подобный брак, сделают все, лишь бы не допустить этого.
— О чем вы задумались? — спросила Кэтрин, разливая по хрупким чашечкам ароматный кофе, только что принесенный Сандрой. — Если вы еще беспокоитесь о моем отце, то не стоит. Он не помешает нашему общению…
Сказав это, она смутилась и испугалась собственной откровенности. Но Дэвид, казалось, ничего не заметил или не придал ее словам особенного значения. Он обернулся к Кэтрин и взял из ее рук чашку. Сделав глоток, он улыбнулся как-то очень грустно и беззащитно.
— Я привык к тому, что люди не всегда воспринимают меня так, как мне хотелось бы. Но это не так уж важно, поверьте.
На дорожку снова выехал Эрни: он уже вполне освоился с управлением машиной и теперь пытался заставить ее двигаться быстрей. Помахав рукой, он свернул на другую тропинку, ведущую к беседке, огласив окрестности звонким гудком клаксона.
— Мне, к сожалению, пора. — Дэвид допил кофе и взглянул на часы: было время навещать Мэри. — Может, вы все-таки согласитесь поужинать со мной сегодня вечером?
— Нет-нет, — воскликнула Кэтрин, спохватившись. — Этим вечером я сама даю ужин. И если вы не заняты, то буду рада видеть вас.