О котах, людях и не только
Шрифт:
– О, какая курица у вас большая, вкусная, наверное?
– Какая жизнь пришла тяжёлая: пить нельзя, курить нельзя, с другими женщинами тоже нельзя. Бог! Если отнял силы, отними и мысли.
– Вот были мы в станице на свадьбе. Казачуры натуральные тама живут, ёклмн… Так вот, свадьба у них всегда на улице. На столы стоят четверти самогона, кусками мясо, огурцы, помидоры, хлеб, зелень. И снова кусками мясо. Никаких тебе заливных, салатиков, закусок. Наливают в гранёные стаканы. Вот в такие, как раньше были, и старший выкрикивает: «Поихалы!» Че бабы,
Так мне Галина и говорит: «Надо уходить отсудова, добром не кончится!»
– Матвей! Вот что ты балуешься?
– Для счастья, бабуля, балуюсь, для счастья!
– Пирожки, вкусные пирожки..!
– Девушка, постойте! Дайте мне один с фруктами.
– Здрасьте, а с фруктами у нас нет.
– А с чем есть?
– С яблоком.
– Девушка, а что – яблоко уже не фрукт, санкции?
– Какой это фрукт, мужчина? Это же яблоко! Оно же не арбуз!
– Хм-м, девушка, а если вы в школе учили ботанику, то должны помнить, что арбуз – это ягода.
– Мужчина, послушайте! Вы из-за одного пирожка мне голову морочите тридцать минут своими гербариями. Вот ваш с яблоком, сто рублей. Пирожки, пирожки, вкусные пирожки!
Очередь
Мне очень не хватает в арктическом крае южного рынка, его разноцветных рядов, запахов зелени и фруктов, его многоголосья и даже духоты.
Обожаю толкаться в очереди, выбирать помидоры по их живому аромату, перебирать пучки с зеленью, торговаться. Так я возвращаюсь в прошлое, в свое детство: тогда в кармане лежало три рубля, я повторяла про себя длинный список продуктов, надиктованный мамой с напутствием: «Ты должна уложиться в три рубля». Мне вручали авоську, и я шла на наш рынок в солнечном Грозном.
Порой там можно было услышать рецепты приготовления аджики, советы, как дать цвет соусу для чахохбили, какой лист винограда лучше выбрать для долмы. Слышу: «Девочка, иди к Томусе, она на углу стоит, у нее капустка квашеная, тонко пошинкована, как лапшичка, только маслица жаренного добавь и ум отъешь», – моя память до сих пор держит эти воспоминания.
Сейчас все не так. Все направлено на экономию времени и сил. В сетевых магазинах за тебя решают, что и сколько ты должен сегодня купить – «получи один в подарок!» – все разложено по полкам в ярких упаковках, по размеру и цвету. Покупатели толкают свои тележки вдоль рядов, кладут фасованные в плёнку овощи, фрукты. Все молчат, редко услышишь чью-то беседу, а тем более совет.
На рынке настоящая академия хозяйства, одновременно театр и новостной канал, где подчас общение важнее, чем выбор чеснока.
Так и в этот отпуск в Новороссийске я загорелась неуёмным желанием купить ароматных помидоров с зелёными косточками и обязательными остренькими пимпочками. Наслушалась на пляже восторгов, как прекрасны они в салате и мне срочно захотелось скупить все помидоры рынка.
Жарко, почти полдень, платье прилипло к спине. Сную между рядами с овощами, ищу эти космические помидоры.
Останавливаюсь у одной из лавок. Снова вспоминаю мамины слова: «Вставай туда, где очередь длинная, там значит товар хороший, люди знают где толкаться». Встаю в хвост длинной очереди. На покрытом цветастой клеенкой прилавке лежат горки
Народ теснится, переговаривается. За прилавком две продавщицы, одна командует, другая по обыкновению плохо слышит и все делает не так.
– Ты куда спешишь нагребать, вот скажи – куда? – резко обращается к напарнице старшая, в фартуке с красными пятнами от ягод.
– Так люди же стоят, ждут, – оправдывается помощница с раскрасневшимся от духоты лицом.
– И подождут, постоят. На то им ноги даны, целых две. А у меня спина одна, отваливается уже от твоего насыпания, – снова командует старшая, не обращая внимания на покупателей, о которых она только что нелестно отозвалась. У нее покупатель не всегда прав, даже если стоит молча.
Вот это по-нашему, по-советски, сказали вам – ждите, значит ждите! Поэтому никто и бровью не повел.
Занимаю очередь за двумя женщинами в одинаковых цветастых халатах из перехода. С ними еще мальчонка лет эдак пяти. Он держится за подол одной из них, нетерпеливо оттягивая его в сторону – стоять солдатиком никак не выходит. Женщины держат в руках пакеты под завязку, вот-вот разорвутся, из них торчат кукуруза, баклажаны, кабачки.
Общаются, но больше словоохотлива та, которая рискует остаться без юбки, благодаря мальчонке-маятнику. У женщины забавная, но такая знакомая прическа: волосы баклажанового цвета с тугими от химической завивки кудряшками. Говорит она громко, так что слышу не только я, но и вся очередь. Ее приятельница больше молчит, лишь изредка кивает.
– Я сегодня всю ночь не спала, помирала! – громогласно сообщает женщина с внуком. – Сколько раз зарекалась: не поеду больше сюда в отпуск. Свезло же с родственниками, так свезло!
– А что помирала, давление подскочило? – тихо спрашивает подруга.
– Конечно давление, как тут ему не быть! Бабка довела, она это умеет делать! – продолжила первая, поставив тяжёлые пакеты между ног на землю. Судя по очереди, стоять им ещё долго придётся, а пакеты все руки оттянули. – Вышла сегодня на кухню и говорит: «Ты всем болезни привезла!» Надо же такое сказать? Без меня все здоровые были. Прям спортсмены, с рождения. Инфарктов и диабетов ни у кого не было, щас начались, как только я приехала. А я же добрая, им магнитовскую карту в прошлый раз оставила. Там же баллы знаешь какие набрались, а ее дед на пиво подчистил, каждый день туда шастал.
Тут я представала дряхлого деда, довольно семенящего домой с баклажками.
– Лешенька-внучок так вчера устал, так устал. Все орал, орал. Дай то, баба, дай это, пойдём гулять. А потом трупом сразу спать, трупом. Почти не дышит.
Оригинально, думаю я, это она, видимо, про этого мальца, который рядом стоит и пытается оторвать подол у халата. Очередь продвинулась на пару шагов, она подтолкнула пакеты вперед и продолжила:
– С дедами сынок их живет, бесхозный верзила в татухах, синий весь. Тоже всю ночь не спал. Нажрался загодя: пиво, коньяк, сливы. У него заворот кишок. Обычный заворот, брюхо раздуто как у коровы, еще чуток и сдохнет, – с довольным видом ставит неутешительный диагноз горе-родственнику. – А бабка – сволочь, старая ведьма. Я ее часа три в ванной мыла, кремиком все ей намазала, ночнуху на нее одела новую, а она глаза к потолку закатила и причитает: «Ой, чем ты меня намазала, паразитка, отравила. Дедушка, она меня чем-то намазала, так мне холодно».