О Кузьме, о Лепине и завещании Сталина и не только

Федоров Евгений Борисович

У Эренбурга проскользнуло, он проговаривается, страшное саморазоблачение! открывает свое подсознание, вот она истина искусства, откровение, художественная правда взяла верх над хитростью, себя не пожалел Эренбург:

— Учитель, разве евреи не такие же люди, как мы?

Нет, отвечает Хулио Хуренито, евреи абсолютно другие! у них другая природа! Хулио Хуренито, истинный провокатор, его воля направлена на разрушение буржуазной цивилизации, в основном, так выходит — России, Хулио Хуренито замаскированный под мексиканца еврей, даже супереврей, квинтэссенция мирового еврейства! его духа! его истины!

Хорошее самочувствие в последние годы было редким гостем его жизни, мучили запоры, головные боли, бессонница угнетала, пытка, страшная пытка, потом запоры, головные боли, постоянный шум в голове, звон в ушах, в левом стихийно, самозабвенно сверчок звенит, старается, досаждает, к сверчку привык, не замечаю. Тут вся эта гадость, включая ё.анного сверчка, схлынула и разом ушла, голова сделалась ясной, даже зрение вроде улучшилось. Как замечательно небо! Как прекрасен Божий мир! Его схватило всепоглощающее вдохновение, внутри сердца радостно воссияло солнце, новое, родившееся, он прозрел сверкающую голубизну бесшумного, благородного, майского неба, улыбнулся, неожиданно заметив соловья, спокойно сидящего на ветке, мала птица, невзрачна, даже уменьшается в размере, когда на нее смотришь, соловей явно желал, чтобы его внимательно выслушали и выдал трель, крепко, со вкусом и блеском запузырил: песнь

любви! Сталин ощутил дуновение благодати, все озарилось новым смыслом, узрел будущее, как в хорошем, цейссовском бинокле, вновь выплыла та же картина, но на этот раз это не размытые, необязательные тени, а могучая галлюцинация, во главе с Виллей Свичинским бурно цветущая очередь в ОВИР! У всех уши! Не верит глазам. Еще вчера они убедительно пели, били себя в грудь, так удивительно и неподдельно искренне утверждали, что они русские, любят Россию и товарища Сталина, а смотри, смотри, какая очередь! конца нет, собрали манатки, едут, стоят в очередях, еще вчера заверяли, мы такие же русские, как и вы, любим Пушкина, русскую музыку, русский фольклор, убеждали и убедили, а тут все до одного дружно, хором рванули, шутка ли, сорвались с места, эпидемия, кошмар, Тысяча тысяч заявлений! тьма! летят, неистовые, оголтелые перелетные птицы, без оглядки, рвут стрелой, тикают, тикают, паника, рви когти, пока не поздно, вся синагога, весь Израиль улетает, это уж, извините, форменное безобразие, кошмар! вот вам и разлюбимый Пушкин, вот вам и такие же русские! годы дали мне страшный дар ясновидения, ясно вижу безумную, художественную, ритуальную, жестикулирующую очередь в ОВИР, миллионные еврейские толпы, словно с цепи сорвались, валом валят, масштаб, дух захватывает, еврейские бурные сны, еврейская мифология, обезумевшее стадо, все, как один сдвинулись с насиженных мест, бегут из московских квартир, апокалипсис, трубный глас, в Израиль! в Израиль! завертелось, во всей красе горячка исхода, проклинают, поносят Россию, клянут со вкусом и страстью, еврейская бесовщина, вопли в сатанинском исступлении: ксенофобия, антисемитизм! антисемитизм! Он испытал шок. Проницательность обострена страхами за великое дело Ленина (“за мое дело!”), разом спали бельма, мешающие воспринимать Истину, его сердцу открылась неожиданная страшная тайна еврейства, внутренним взором увидел ярчайший свет; минута озарения, зарница полного и абсолютного знания, момент Истины: за спиной каждого еврея стоит темный, черный двойник и нашептывает в их еврейские музыкальные уши с приросшими мочками отвратительные, поганые слова, отсюда их злопамятность, двуличие и эта надменная, торжествующая пакостная улыбка, все это как бы некая собирательная, коллективная, надличная, плотная тень, которая воплощает и персонифицирует все то, о чем и подумать страшно, что сами евреи решительно отказываются признать относительно самих себя, но именно в этом зерно и суть тайной природы еврея, оборотни, перевертыши, у-у!, ядовитое племя, злокачественное, отсюда темная вечная еврейская экспансия, наглая, беспардонная агрессия, заговор сквозь века, человеконенавистническая, сверхчеловеческая активность, скользкие, как налимы, не уловишь, везде лезут, лезут, еврейские мясистые губы, круговая порука, все это густо, круто замешано на предательской, бешеной, патологической ненависти к России, ко всему русскому, включая православие, церковь, это очень и очень глубоко, вечная, имманентная воля к разрушению, к измене, воля к предательству, пора вникнуть в безумную догадку Гитлера, смело восстановить историческую справедливость, Адик гениален, разгадал тайну, закрытую за семью печатями, постиг метафизическую природу еврея, хабад! проник в тайны еврейской психики: они являют собою проекцию вовне их специфического, больного, катастрофического опыта, их бытия. Этот иероглиф определяет их сознание и самосознание. Они все психически больны, психически искалечены, неизлечимы, уроды, следовала бы их изолировать, они не имеют права влиять на здоровую часть человечества, на нас, русских!

Перед старческими глазами проплыли видения из будущего (ясновидение — страшен дар, лучше его не иметь!).

Раскусил, просек и постиг вас, ядовитое, аспидное племя!

Подумать только, надо же, у всех членов Политбюро в женах еврейки. У Молотова — Жемчужина, чертова кукла, Мойра, нет, забывать, путать слова стал, мымра, бессовестная, наглая, активная еврейка, Эсфирь, деятельница, одержима еврейством, товарищ Сталин, отдайте нам Крым! раскатали нос, губа не дура, Крым, видите ли, им отдай, наш, русский, оборона Севастополя! стой! шалишь! И не мечтайте, этого удовольствия вам не доставлю; она свое получила — загудела; это вместо Крыма! вместо укропа! у больного Андреева жена еврейка, у Кагановича, ему сам Бог велел иметь вездесущих, пронырливых еврейских родственников, у Ворошилова не то Эсфирь, не то Юдифь, Рюмин клянется, что и Берия с прожидью, наполовину еврей. А моей бесстыдно и порнографически размалеванной дурехе подсунули Морозова, выпалила, вся в слезах, любовь! канючила, жить без него не могу, высечь как сидорову козу хотелось, взять и морду расквасить дуре, любовь зла, полюбишь и козла, угораздило, любовь кромсает и гложет, теперь развелась, еврейские родственнички со всех сторон лезли и лезут, ощущаю дурное влияние еврейских родственников, сколько родственничков, это даже как-то противоестественно, весь Израиль, докучают, расчетливы, всем нужна квартира в Москве! Даже у аккуратиста Поскребышева жена еврейка, это у верного, как собака, бескорыстного, кроткого Поскребышева! заладил, бубнит себе под нас, состарился наш вождь! И этот мнит себя человеком, разрешает себе думать, что товарищ Сталин помрачился умом! жди и от Поскребышева подлянки. Не могу взять в толк, кто нашим ответственным товарищам так ловко, хитро в кровать евреек подсунул?

Нас уверяют, “Протоколы сионских мудрецов” не классический продукт иудейской психоидеологии, их безумия, а подделка, давно и окончательно разоблаченная фальшивка, есть неопровержимые доказательства, наука! есть решение суда в Берне, идиоты, да разве вопрос о подлинности документа на суде должен решаться? Пусть лучше объяснят людям и мне, как подделка могла оказаться пророчеством? У всех наших руководящих товарищей в родственниках евреи! У Маленкова. Даже у меня! На наших глазах осуществляется злокозненный, лиходейский план! зачем Ленин, великий Ленин, в своей библиотечке фальшивку держал, читал, вчитывался, изучал? сдается мне, не дурак писал “Протоколы”, ой, не дурак, знал это подлое семя, хотел бы я так ясно видеть будущее, как автор “Протоколов”.

Выплыла гадкая, пошлая картинка, брр! лежат в кровати эдакие жирные, потные наглые жидовки, нудят, исступленно шепчут мужу на ухо: отпусти мой народ!

Сталина аж передернуло.

Погибла Россия! Мымра, Мойра, спасу нет, в оговорке есть резон: Судьба стучится в дверь.

Давление повысилось, пульсирует кровь в висках, вижу, вижу кривляющиеся, отвратительные, оглушительные очереди! Вот когда возник и обнажился новый, неожиданный сюжет, всплыло ошеломляющее предательство, товарищ Сталин, отпустите нас, наши сердца все одно не с вами, а там, на Святой земле!

Истина — ужасна: глаза товарища Сталина выпрыгнули из орбит, как у испуганного нильского крокодила; прозрел грозный, необратимый смысл надвигающейся катастрофы, ему стало не по себе, кровь шумно, сильно загремела в висках, давление подскочило, земля исчезает из-под ног, рушится мир, во рту пересохло, в глазах стало темнеть, ощутил тошноту; погружение в одурь, ощутил свою беспомощность перед властно наплывающим, грозным, неумолимым будущим: перед очередями в ОВИР, растерзан и распят фантастическим видением: России поздний час, губительный сквозняк, туга! Эти очереди, оскорбляющие, как громкая, хлесткая, безобразная пощечина,

являли собою не бледные, плоские тени, это была мощная реальность, объемная, она встала пред подслеповатыми глазами и обдала его холодным пламенем жути. Грядет гибель всему, погибло дело Ленина, погибло мое дело!

Стоял он дум великих полн.

Душевный подъем и экстаз достигли высшей точки, завершились неожиданно, полным упадком сил, приступ дурноты, позыв рвоты, состояние плачевное, наплыла, сгущалась тьма, он машинально схватился за спинку стула, стоящего рядом, сделал несколько шальных, неуверенных шагов, нелепо плюхнулся в кресло, темнеет сознание, полное затмение, сжалась челюсть смерти, уронил голову, съехал с кресла. Отошло, полегчало. Общая оглушенность. После экстаза наступает депрессия, сопровождающаяся расстройством желудка, затем жди запора. Где-то там, под черепом, продолжало бухать, густой, пульсирующий, ухающий звук, еще пронзительнее и назойливее сверчок заработал в левом ухе. Так в одночасье и окочуриться можно. Ничего. Как-нибудь. Очухался. К надменной касте эскулапов не намерен обращаться, попадешь в их черные руки — конец! гипнотизируют тебя, запугивают, угнетают. Не выношу. Врачей не выношу! А распоясавшегося Виноградова мнительно боюсь, дуновение ада, откровенный монстр! Нагл, бесцеремонно возникает, всегда все знает, ошибки быть не может: наука! Считает, что у товарища Сталина в мозгу произошли опасные и необратимые деформации. У него тяжелый взгляд убийцы, ад в глазах, подходит к тебе, как палач к очередной несчастной жертве, сколько в этом взоре подавляющей вашу волю, беспардонной, все сокрушающей самоуверенности! Безапелляционные, пророческие интонации гремящего голоса — ранит, устрашает. Да, если бы Жданов к вам, сволочам, не обратился, до сих бы жил!

На мою могилу нанесут сор, но ветер истории разнесет весь хлам, на какое-то время имя мое потеряет магическую силу, но не исчезнет в глубокой пропасти забвения, вновь просияет в веках, в славянстве просияет! В глубинах духа великой России спеет возмущение против беспардонного, откровенного предательства евреев, против их свинского, наступательного блефа.

Со всей серьезностью и давно пора составить политическое завещание, пусть мудрость моя простирается и на будущие века. Потомки скажут: он имел совершенное всевидящее око, был всегда прав!

Если не хотим сверзиться в адскую пропасть, вот основные болевые точки; это лишь пунктир, лишь тезисы стратегического порядка.

Решительно чураться авантюризма во внешней политике, никаких революционных войн, никаких перманентных революций. Изыскать благовидный предлог для прекращения войны в Корее. Опять забыл, немедленно отозвать из Северной Кореи военных советников, хватит и того, что наши классные асы, школа Громова и Коккинаки, прикрывают Пхеньян

Партия — рассадник троцкизма всех марок, ее следует держать в узде, центр власти перенести в Совет министров. Никакого переосмысливания прошлого, не пересматривать процессы 30-х годов! Никаких амнистий политзаключенным! Прощеный враг другом не станет. Весь этот сброд, эта скверна — ядовиты, опасны. Они, освобожденные из лагерей, отравят нашу жизнь, наши мозги. Реабилитация? Да такого слова не должно быть в нашем уголовно-процессуальном кодексе!

Быть на чеку; главная опасность — евреи: злокачественная популяция, дерзкое, изворотливое инфернальное племя, портящее жизнь всем народам, витальные силы его омерзительны и необоримы, это раковая опухоль, выделяющая и распространяющая вездесущие метастазы зла!

Наконец, не допускать двух центров власти, энергично и всеми средствами пресекать образование второй столицы!

Он знал и своим многоопытным, старческим умом понимал, что не должно чрезмерно распускать пронзительное ясновидение, что во вспышках сверхсознания и молниеносных прозрениях немало шелухи, прелести, дряни, нужна осторожность, не спеши, изгони из души хаос, небрежение, нужно иметь власть даже над пророческими галлюцинациями, не поддаваться, может подгулять сверхчувственная интуиция. Тому учит опыт его долгой жизни! Товарищ Сталин все-таки славно дружит с Историей, а потому и с Истиной! Всегда на посту. Ныне и присно! Легко оказаться жертвой собственного пророческого дара, подозрительности, страхов, зачем так уж пугаться наваждения, еврейских очередей в ОВИР, будем относиться с подозрительностью, придирчивостью и здоровым скептицизмом к гениальным прозрениям, мало ли чего померещится после сытного обеда с горячительными напитками, возможно, все это лишь химерическая халтура, ложь; а о безумии экстаза и моих видениях — молчок, никому ни слова, решат, что старик из ума совсем выжил, как король Лир на старости лет, буду скрытным, осмотрительным и точным, как леопард. Лаврентий в одном абсолютно прав, пусть они делают бомбу! Ловок Лаврентий, как бес ловок, такие люди нужны партии, блестящий администратор, находка, но авторитета в партии у него нет, прошлое его неприглядно, что правда, то правда, не любят его; два грузина в Политбюро, не слишком ли? не любят и боятся, и он это понимает, знает, как бес, умен, А Капица хорошо копнул, написал хорошее письмо, мы вовремя ориентировали страну на собственный потенциал, на собственный гений, оправдала себя борьба с космополитизмом и низкопоклонством перед лукавым, коварным, агрессивным Западом! Обскачем США с бомбой, первыми выйдем космос. Капицу пришлось слегка одернуть, приземлить и в то же время оградить от обиженного Лаврентия; смягчил гонения, да и особых гонений не было; Вообще-то Капица не прав, изнасиловал меня своими письмами, зазнался, хотел стать во главе Спецкомитета по атомной бомбе, как Оппенгеймер, но здесь нужны и профессиональная режиссура, зверя прыть, крутая, сильная рука, и дерзость, и бережное отношение к истинному таланту, Лаврентий на месте, сильный прагматик, быстро и надлежащим образом сумел создать оранжерейные условия для работы наших замечательных физиков, в его уделе и советской власти вроде бы нет, хе-хе! гигантская страна за парты уселась, учатся, а здесь, сигнализируют мне, кружков по истории партии нет, биографию товарища Сталина физики не штудируют, цветет свободомыслие, пинг-понг, кофе, шуры-муры, антисоветские анекдоты травят, Арцимовича пришлось одернуть, на ковер вызвать, придержи, сука позорная, язык, потерял совесть; так и надо: у Берии быстро, без бесконечных согласований и безо всякой бюрократической волокиты принимаются нужные, своевременные, целесообразные решения. Все правильно, за это и люблю Лаврентия. Даешь бомбу! Наконец-то веселая весть: скоро! Сколько в атомном проекте евреев, куда ни плюнь, угодишь в еврея, все яркие таланты, сливки интеллектуального еврейства, незаменимые, все гении, Ландау, утрем нос Америке, на мази водородная бомба! Мигдал, Альтшулер, Глузман, Зельдович, Иоффе, цвет еврейства! Как много их! Почему так много евреев? Не знаю что и думать! Компанеец, Мандельштам, Померанчук, Харитон, Цукерман, сколько вас? Еврейские фамилии почему-то сами запоминаются, засоряют мозги, хлам. Большой шалун Лаврентий, анекдотами сыплет, рискует, свежий, озорной анекдот, евреи придумали, кто будет создавать Сталину бомбу в антимире? Антисемиты!с Берией не соскучишься, всегда искрометно весел, заражает весельем, затейник, проказник, умеет тяжелые думы развеять, развеселить, за это и люблю, озорник, бабник, каких свет не видывал, любит это дело, ой как любит! Почему все же так много евреев? Как же их много, легион! Дивизия! Так надо, умница Лаврентий, большая умница: усердно, не из-под палки, самоотверженно, вдохновенно работают, подметки рвут, вкалывают, выкладываются, азарт и бешеный энтузиазм царит в корпусах, а энтузиазм горы сдвигает, великие творит чудеса! Ни один волос не упадет с вашей головы, евреи! Во мху я по колено! так говаривал Пушкин, анекдот самого дурного, грязного толка, не люблю пошляков. Никаких переселений! Заслон поставим. Стой! Не балуй! Кругом! Шагом марш! Всегда следует ориентироваться на жизнь, на то, что диктует целесообразность и объективная необходимость. А значит — сперва бомба!