О мстительных некромантах и запрещенных артефактах
Шрифт:
— Дорогая, ты побледнела, — обратила на меня внимание куратор Тейша.
Побледнела?! Да я медленно шла ко дну посреди холодного моря, без возможности не то что ухватиться за соломинку — позвать на помощь! Прошение о поступлении в Некрос подписывала я лично, правда уже после того, как меня поставили перед малоприятной реальностью и даже привезли в эту мрачную некромантскую обитель, но факт остается фактом — я подписала. Надеясь, что таким образом сокращаю годы обучения и избавлюсь от отчима на тринадцать лет раньше. Еще удивилась, что в Некросе нет студиозусов, обучающихся платно. Учитывая, что в столице мы общались со многими адептами, да и справочник абитуриента был изданием общераспространенным,
— Гобби, — свой голос не узнала, — идем.
Меня попытались окликнуть и даже вернуть — напрасно. Я в данный момент не хотела видеть никого и ничего. Впрочем, утрирую — кое-что видеть очень хотелось. И едва мы вошли в комнату, а Гобби, подняв табурет, уговорил лампу сиять поярче, я расстегнула его курточку и извлекла артефакт Кхада. Не скрою — ждала, что ртутной основы не останется — при активации она должна была впитаться в тело умертвия, но результат… Результат просто потряс!
— Гобби, — я расстегнула все до конца, — ты что-то чувствуешь?
— Ыыы? — переспросила нежить.
Понимаю его удивление — ему-то не видно.
Медленно опустилась на колени, все так же потрясенно разглядывая сероватую, абсолютно здоровую кожу гоблина. Протянув ладонь, прикоснулась и поняла еще кое-что невероятное — она была теплая! Живая!
Я так с размаху и села на пол. Поверить не могу! Просто не могу поверить. Это невозможно. Это противоречит всем законам мироздания. Гобби мертв! Определенно мертв. Сейчас зима, так вот я могу с уверенностью утверждать — он был мертв еще ранней осенью. Но сейчас я сижу и не могу оторвать взгляда от восстановившейся и живой кожи на его груди!
— Ыы? — встревожился Гобби, и тревожился он явно за меня.
— Все хорошо, — попыталась улыбнуться и не смогла.
Слишком много эмоций, огромное количество догадок, и мысль — невероятная, необъяснимая, шокирующая! Мысль, вынуждающая сердце биться быстрее, а миллион светящихся точек прыгать перед глазами! Нежить обратима! В смысле обратима в «жить»! И ходячие мертвецы способны стать живыми! Невероятно! Просто невероятно. Но даже если это ошибка, даже если эффект временный, даже если моя догадка о воздействии амулетов неверна… Или верна?!
— Ыыыы? — Гобби присел на корточки, вглядываясь в мое потрясенное выражение лица.
— Встань пожалуйста, — шепотом попросила я.
Зомби поднялся. Все так же сидя на полу, я потянулась к нему, закатала штанину на той ноге, что была сломана, — и резко с шумом выдохнула! Передо мной была живая конечность! Обычная волосатая нога гоблина — теплая, с мускулами и кожным покровом и живая!
— Гобби, — голос вдруг стал сиплым, — мы будем участвовать в Королевских Мертвых играх.
На пол грохнулось бессознательное тело. Не мое. Я продолжала сидеть и потрясенно размышлять о случившемся. Амулеты — дело в них. Я сплетала целительские амулеты, исключительно по наитию заменив древо жизни на дерево, применяемое в некромантских ритуалах. Это произошло интуитивно, а оказалось — невероятно правильно. Эксперимент! Невероятный по сути эксперимент по попытке вернуть целостность костям нежити — и такой результат.
— Нужно
— Ыыыуууу, — донеслось с пола от изображающего скорбь умертвия.
— Зря ты так, — не глядя на него, сухо заметила, — если моя теория верна и если мы сумеем собрать достаточное количество энергии — я сумею тебя оживить.
Вой стих мгновенно.
Искоса взглянув на умертвие, заметила, как потрясенно костистыми ладонями Гобби ощупывает ногу. Здоровую ногу. Затем миг осознания и свет надежды — зомби стремительно начал заворачивать штанину на второй ноге. Горестный вздох разнесся по комнате.
— Прости, — почему-то чувствовала себя виноватой, — восстановились только те участки тела, что были оплетены целительскими амулетами с бузиной, и кожа на груди, которая соприкасалась с амулетом и…
И тут до меня дошел весь ужас положения — у Гобби живая нога и грудь. Живая кожа, которой требуется питание и кровообращение! И без этого она умрет… повторно.
— Ыыыы!
Гобби недовольно посмотрел на укравшую его коронную реплику меня.
— Ы? — вопросил он.
— И нам нужна магия, — простонала я. — Как минимум ежедневная подпитка, только в этом случае я смогу зафиксировать достигнутый результат.
Гобби выслушал и задумчиво кивнул. Если бы я знала, если бы я только могла предположить в тот момент, на что подвигла маленькое умертвие — я бы определенно промолчала.
Весь остаток дня у меня ушел на разработку конструкции амулетов. Точнее, одного-единственного амулета восстановления, который должен был полностью оплести тело Гобби. Нечто наподобие чулка из черной шелковой нити, который покроет все участки кожи. Макраме всегда мне давалось непросто, но сейчас и случай был неординарным. И если вплести бусины дуба, рябины и осины, повторяя мои действия в первый раз, было несложно, как и высчитать пропорцию, то сам костюм… Фактически я выплетала сеть венозных и артериальных сосудов, где иссиня-черная нить — вены, черная с красным отливом — артерии. Учитывая, что я собиралась использовать амулет восстановления как способ не только восстановить мертвые ткани, но и питать живые, именно эта схема была наиболее функциональной. Гобби безропотно выдерживал все примерки и измерения, разделся полностью, прикрывая особые места только костлявой ладошкой. Скромный. Он вообще раздеваться не хотел, пока я не сообщила, что в случае повышенной скромности может ожить все тело кроме конкретно тех мест, — после снял все безропотно.
В десять вечера в двери постучали.
Не отрываясь от схемы, я крикнула:
— Контру не сделала.
Стучать перестали. Секунд на десять. После вновь раздался осторожный стук.
— И домашку тоже! — кричу погромче.
Хотя вообще зря — у некромантов слух профессионально преотменный.
Снова стук.
Зло выругавшись, резко поднялась и пошла открывать. Гобби торопливо обернулся покрывалом и теперь заинтересованно смотрел на дверь.
— Там нет ничего интересного, — сразу расстроила его я.
— Ыыы, — возразил зомби.
— Посмотрю, конечно, — согласилась я.
И открыла дверь.
Напрасно.
— Тьмы, — поприветствовал меня стройный сероглазый юноша.
— Трупов побольше, — вежливо ответила я.
Не то чтобы это были общераспространенные фразы для общения, но я с первых дней в Некросе поняла, что у некромантов свой язык общения. Особый, малопонятный, но свой, и они им гордятся. Хотя вообще сложно представить, что при встрече в общественных местах некроманты действительно желают друг другу умертвий посвежее и склепов понеспокойнее.