О положении в биологической науке
Шрифт:
Все эти мероприятия под силу только нашему социалистическому отечеству. Недалек тот час, когда будут соединены две великие русские реки – Дон и Волга, и их воды растекутся по плодородным черноземам Дона и оросят сотни тысяч гектаров ценнейших продовольственных и технических культур.
Партийные, советские и сельскохозяйственные органы нашей области отдают себе ясный отчет в том, какое большое хозяйственно-политическое значение приобретают вопросы быстрейшего подъема культуры социалистического земледелия.
В разрешении этих задач нам, практическим работникам сельского хозяйства, нужна повседневная помощь науки,
Академик П.П. Лобанов. Слово предоставляется академику Д.А. Долгушину.
РЕЧЬ Д.А. ДОЛГУШИНА
Академик Д.А. Долгушин. Прежде всего необходимо отметить, что достижения советской селекции в области создания сортов зерновых культур (да и не только зерновых культур) ни в какой мере не связаны с теоретическими положениями менделизма-морганизма, как это часто пытаются утверждать сторонники этого направления в биологии. И действительно, если разобраться в основах, руководясь которыми громадное большинство селекционеров, в том числе и именующие себя морганистами, выводили новые сорта сельскохозяйственных растений, те они сводятся к тем же самым принципам и приемам, которыми пользовались селекционеры еще весьма задолго до обнаружения «законов» Менделя и даже до Дарвина.
Принципы эти сводятся к отбору, только с той разницей, что одни применяют отбор дарвиновский, активный, позволяющий сознательно накапливать, усиливать ценные свойства и признаки у создаваемых сортов растений и пород животных, а другие пользуются им только как ситом «по Моргану», сами не зная при этом, что то, что они не умеют делать сами, за них делает природа, и этим только объясняется случайный успех такого рода селекции.
Конечно, многое при этом зависит и от исходного материала, естественно предоставляемого природой или искусственно созданного человеком, и от искусства селекционера, знания особенностей растения и условий, для которых выводится данный сорт. Но вряд ли кто сможет сказать, что селекционер при этом пользуется «законами» формальной генетики. И до и после Менделя и независимо от Моргана люди выводили и выводят новые сорта растений и породы животных, основываясь на принципах отнюдь не моргановского толка.
Но если действительно селекционеры и семеноводы в своей работе не пользуются теоретическими данными формальной генетической науки, то может быть эта «наука» и не мешала им? Посмотрим, мешала она или нет.
Основной принцип менделизма-морганизма – в вейсмановской реакционной мистической идее о двойственной природе организма, о независимости наследственного «вещества» от тела, от условий жизни. Этот принцип, как бы он ни был завуалирован, на какие уступки ни пошли бы морганисты, какими бы свойствами мутабильности ни наделяли ген, – он, этот принцип, остается краеугольным камнем формальной генетики.
Корни этого положения о независимости наследственных свойств организма от условий жизни с давних пор и глубоко вросли в умы не одного поколения людей. Эта идея проповедывалась с кафедр учебных заведений, она прививалась со
Один из выводов этого реакционного учения для селекционеров – теория чистых линий, постоянство и неизменность чистых линий и вытекающая отсюда бесполезность отбора среди чисто-линейных сортов. Мендельянцы хвалились при этом введением нового метода селекции – метода индивидуального отбора у самоопыляющихся растений, как будто этим методом, только гораздо умнее, не пользовались еще Галлет, вся плеяда Вильморенов до и после Иогансена и многие другие.
Но что верно, так это то, что теория чистых линий привела в нашей стране к потере многих ценных стародавних местных сортов-популяций. Они были потеряны потому, что их разбили на чистые линии, оказавшиеся при испытании в большинстве негодными, а после этого провозгласили, что первый этап селекции, построенный на отборе из местного материала, уже не может дать каких-либо положительных результатов, так как все, что можно отобрать, было уже отобрано, а новое не образуется, если только не считать становящихся все более модными «мутаций», спонтанно возникающих по каким-то внутренним причинам и, как правило, не представляющих практического интереса по признанию самих же мендельянцев.
Таким образом, вина за потерю многих сортов-популяций и прекращение работ по отбору среди так называемых чистолинейных сортов ложится на менделизм-морганизм.
Далее. Вейсмановский тезис, с еще большей «убедительностью» провозглашенный профессором Филипченко и заключающийся в том, что условия выращивания не сказываются на породных качествах семян, привел на некоторое время к полному застою семеноводческое дело в нашей стране. Ведь ни для кого из селекционеров не секрет, что элита по зерновым культурам, ежегодно выращиваемая на селекционных станциях, до сих пор во многих случаях ничем не отличается от обычных семян данного сорта, высеваемых на тысячах гектаров в колхозах и совхозах.
Это тоже один из результатов применения на практике учения Менделя – Моргана.
Каждый колхозник уверен, что элитные семена – это такие семена, которые обеспечивают получение лучшего урожая, чем рядовые.
Партия и правительство сделали все возможное, чтобы обеспечить работы по выращиванию и быстрому размножению элитных семян для колхозов и совхозов. Для этого организована громадная сеть селекционных станций, элитных хозяйств, Государственная комиссия по сортоиспытанию и пр.
И вот, вместо того чтобы все внимание при выращивании элитных семян направить именно на улучшение их породных, их урожайных свойств, что уже давно можно и нужно было делать, используя достижения мичуринской биологической науки, вместо этого все внимание селекционеров и семеноводов направлялось только на сохранение типичности сорта, только на чисто-сортность. 100%-ная сортовая чистота стала мерилом ценности элитных семян, а вовсе не их урожайные породные качества.
В этом прямая вина менделизма-морганизма.