О положении в биологической науке
Шрифт:
Я думаю, такая инициатива со стороны Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина была бы неплоха. Я считаю, что вообще одним из важнейших условий дальнейшего развития науки является необходимость решительно покончить с «хуторами» в науке, которые носят до сих пор название «школ». Надо развивать все отрасли науки на единой, единственно научной основе – диалектического материализма, на основе учения Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, а не так, чтобы сохранять разные направления в науке и пытаться примирить их. Нельзя примирить материализм с идеализмом, диалектику с метафизикой, мичуринское учение с менделизмом-морганизмом.
К
Эта теория стоит на голову выше западноевропейского учения о плодосмене и является гордостью нашей советской науки. Она называется комплексом Докучаева – Костычева – Вильямса, или травопольной системой земледелия.
Но если Докучаев, Костычев, Вильямс развивали главным образом меры по воздействию на почву, по созданию высокоплодородной почвы, то Тимирязев и Мичурин развивали главным образом меры по активному воздействий на растение, составляющее, по выражению К.А. Тимирязева, центральный предмет деятельности земледельца. И эту теорию надо развивать дальше.
Любая агрономическая теория, если ее не развивать, не только не будет двигаться вперед как теория, но и затормозится ее внедрение в производство.
– Самая прогрессивная черта учения Дарвина состоит как раз в том, что дарвинизм – теория развития растительного и животного мира, и, как теория развития, она не терпит застоя. Сам основатель этой теории Дарвин подчеркивал желание усилить действенность, практическую приложимость и ценность этой теории, заявляя, что новая разновидность, выведенная человеком, представится более важным предметом изучения, чем добавление еще одного вида к бесконечному числу уже занесенных в списки. Учение о травопольной системе земледелия как системе мероприятий по повышению плодородия почвы и повышению урожайности постоянно развивается, совершенствуется. Его во многих случаях нельзя было осуществлять без дальнейшего развития. Но такое развитие этого учения мы имеем только в работах мичуринского направления и прежде всего в работах академика Лысенко. Я покажу это на ряде фактов, всем нам известных и особенно известных тем, кто обеспечивает практическое внедрение травосеяния в нашей стране.
Известно, что травосеяние, особенно в наших черноземных степных районах, развивалось крайне медленно. Я не буду говорить об общих экономических причинах, тормозящих внедрение всего прогрессивного, в том числе и внедрение травосеяния при помещичье-капиталистическом строе, но я должен сказать, что одной из причин неудовлетворительного развития травосеяния была именно неправильная агротехника возделывания трав и особенно семян многолетних трав в черноземных степных районах Страны, являющихся важнейшей базой нашего земледелия.
Это подчеркивал в свое время известный русский агроном профессор П.А. Костычев.
Свыше 50 лет назад в публичных чтениях «О борьбе с засухами в черноземной области посредством обработки полей и накопления на них снега» профессор П.А. Костычев писал: «Мы потерпели много потерь вследствие того, что обрабатывали наши поля по западноевропейским образцам; точно так же, по моему мнению, и в травосеянии мы терпим неудачи, потому что производим посевы трав почти исключительно
Это положение Костычева не только не развивалось, но даже было забыто, и только теперь, после выдающихся успехов в летних посевах люцерны на юге по чистому пару по методу академика Лысенко, указанные положения как бы снова оживают.
Нельзя не привести данные, сообщенные директором Института центрально-черноземной полосы имени профессора Докучаева тов. Крыловым. Они в прошлом году, при посевах люцерны по чистому пару, получили 5,8 ц семян люцерны с гектара вместо 1,5 ц при обычном методе посева. Совершенно очевидно, что проблема посева люцерны на юге в науке теперь решена и от практических работников в настоящее время зависит, насколько быстро и широко будет применен этот прием и насколько быстро будет развиваться в степи травосеяние как важнейшее звено травопольной системы земледелия.
Другой пример, также связанный с внедрением и освоением травопольной системы.
Теперь все признают исключительное значение степного лесоразведения. Но несмотря на явную необходимость облесения водоразделов, оврагов и других неудобных земель, а также необходимость создания системы полезащитных лесных полос, дело это продвигается крайне медленно.
Вопросы породного состава лесонасаждений недоработаны, вопросы техники лесоразведения в степи запущены и запутаны, и даже вопрос о ширине полезащитных лесных полос, в течение полустолетия не вызывавший сомнений, в результате краткосрочных, я бы сказал поверхностных, исследований Всесоюзного института агролесомелиорации стал неясным.
Голос с места. Правильно.
В.С. Дмитриев. При таком положении создалась угроза степному лесоразведению, но и здесь нам на помощь приходит мичуринское учение, работы академика Лысенко по вопросам степного лесоразведения.
В связи с этими работами перед нами по-новому встают все теоретические и практические вопросы.
Из истории степного лесоразведения известно, что одним из первых опытов разведения леса в степях является посев желудей, произведенный Петром Первым еще в 1696 г. Из этих посевов образовался под Таганрогом лесной массив, известный под названием урочища «Дубки».
Поскольку этот пример приводится в ряде учебников, надо полагать, что метод лесоразведения посевом был известен давно и известно было, что лесоразведение в степях нужно начинать с дуба, а не с белой акации. Однако, приводя этот пример, лесоводы и агрономы, очевидно, не придавали ему никакого значения.
В 1843 г. Граффом, которого почему-то считают первым русским лесоводом, был заложен знаменитый Велико-Анадольский лес. При этом был применен так называемый садовый способ посадки. Посадка проводилась в ямы шириной и глубиной 12 вершков, на каждую квадратную сажень высаживалось по одному дереву в возрасте 5-6 лет.