О положении в биологической науке
Шрифт:
И с тех пор все замолкло. Прошли 1943, 1944, 1945 годы, кончилась война. Программы не было. Что это значило? Это значило, что старая программа действовала все время.
Наконец, в 1946 г. (программа издана в 1945 г., но мы получили ее в 1946 г.) появилась новая программа. Эта программа была еще хуже. Если в заключении первой докладной записки я написала: «Программу по биологии надо срочно пересмотреть», то в заключении второй записки, которую я сейчас же подала, я написала: «Программа может принести большой вред, программу надо немедленно изъять». Эта программа была написана так, что мне было бы стыдно, если бы студенты, которые проучились у меня хотя бы 3 месяца, имели эту программу
1946 год прошел. Прошел 1947 год. Весной 1948 г. мы получили отношение от Министерства высшего образования. В этом отношении на небольшом листке бумаги, на полстраницы, было написано: на такой-то странице вставить имя Мичурина; на такой-то странице после таких-то слов вставить имя Шмальгаузена и т.д. На мой протест ответ пока не получен.
Теперь мне стало ясно, в чем было дело: на программу накладывали руку определенные лица, которым надо было пропагандировать то, что пропагандировалось в программе.
Я хочу сказать, что все это – программы, преподавание по этим программам, учебники, написанные по этим программам, – приносит колоссальный вред, который трудно себе даже представить. С трибуны этой сессии не раз об этом говорилось. Дело в том, что наша молодежь жадно впитывает в себя те знания, которые ей преподаются с кафедр вузов. Иногда некоторые мысли, которые она воспринимает, так глубоко западают, что они помнятся всю жизнь. Вот почему совершенно необходимо немедленно принять меры, чтобы не было больше таких фактов, о которых рассказывали здесь.
Вчера с этой трибуны выступал тов. Рапопорт. Выступал он, как настоящий морганист, убежденный морганист. Он оказался в плену враждебной теории. Тов. Рапопорт так защищал моргановское направление, что сначала казалось, что все обстоит в этой теории благополучно. Ген у него оказался одетым в новую, модную одежду, биохимическую одежду. Речь уже шла о гено-гормонах.
Но надо быть честным, тов. Рапопорт! Надо было сказать, что эта изложенная вами новая гипотеза – бездоказательная гипотеза, а вы ее выдаете за несомненную истину. Нужно сказать. что введение таких бездоказательных гипотез как несомненных истин в свою науку очень характерно для моргановского направления. Оно характерно для самого основателя теории – Моргана. Морган вообще не признавал слова «гипотеза»; даже слово «теория» было ниже его достоинства. Все его измышления назывались законами. В любом учебнике генетики можно найти закон кроссинговера, закон линейнего расположения генов и т.д.
Я бы сказала, что в этом изложении бездоказательных гипотез проявляется непомерная гордость сторонников моргановского направления. Мы уже слышали, что гордость их проявляется еще в том, что они признают себя единственными истинными учеными и даже не снисходят к критике других теорий.
На чем же основана гордость сторонников моргановского направления? Их учение является, как и сами они определяют, учением о гене. Ген есть центральное понятие моргановской генетики. Что же такое ген в определении морганистов? Ген – это материальная частица. Об этом нам вчера говорил тов. Рапопорт и особенно на этом настаивал. Но какая это материальная частица? Это особое вещество, которое является носителем наследственности. Таким образом, по учению морганистов, есть особое вещество – носитель наследственности, а все остальное живое не имеет отношения к наследственности. Вдуматься только в то, что говорится! Наследственность, свойство живого тела, отрывается от него, противопоставляется ему.
Меллер в своей статье 1936 г., опубликованной в нашем журнале «Природа», очень ясно об этом говорит. Он говорит, что в клетке есть ядро, есть протоплазма, но не все живое в клетке является носителем наследственности. Только незначительная часть вещества клетки – хромосомы – обладают этим свойством. Правда, сейчас говорят, что гены есть и в плазме клетки. Но по существу это дела не меняет. И плазмоген и хромосомный ген – это особое наследственное вещество. Такие особые измышленные
Таким образом, свойства веществ отрываются от тела, противопоставляются ему, как некая сущность. То же самое мы видим в генетике: наследственность – свойство живого существа – отрывается от него и противопоставляется ему, как некая сущность, наследственное вещество. Генетики изучают это гипотетическое вещество. Они даже связывают его с материальным субстратом – хромосомами и в этом видят подтверждение его существования. Это, однако, не лишает наследственное вещество тех особенностей, которыми отличаются и другие измышленные вещества. Наследственное вещество, противопоставленное живому, так же не существует, как теплород и флогистон.
В этом противопоставлении проявляется чистейший дуализм, характерный для всех идеалистических виталистических пояснений жизни. Так вот чем, оказывается, гордятся морганисты! Ген – это чистейшая фикция, как бы вы ни уверяли, тов. Рапопорт, что это материальная частица. Электронный микроскоп вас не спасет.
Вы можете видеть в электронный микроскоп какие угодно мельчайшие частицы, но это будут частицы хромосомы, а ген вы не увидите, потому что его нет, как нет жизненной силы.
Таким образом, выходит, что наука о гене находится в донаучном периоде своего развития. Наука о гене есть ложная теория, задерживающая развитие науки. О значении таких теорий в развитии других наук так хорошо сказал в свое время Энгельс. К сожалению, у меня нет под руками его книги «Диалектика природы» и я не могу процитировать. Энгельс говорит о Сади Карно, что он почти добрался до сути дела, но решить вопрос ему помешала ложная теория флогистона.
Еще в 1936 г. на первой дискуссии Трофим Денисович указал, что морганисты-менделисты запутались в понимании развития. И в этом между мичуринским направлением и морганистским направлением лежит коренная разница. Мичуринская теория – это теория развития. Научный подвиг Мичурина заключается в том, что он впервые последовательно показал, как совершается развитие в индивидуальной жизни особи. Он показал, как в жизни особи возникают и формируются те изменения, которые в дальнейшем становятся основой формирования нового вида, основой филогенетического развития.
Свою теорию Мичурин претворил в практику. Вот почему мы говорим, что Мичурин поднял дарвинизм на высшую ступень. Что касается морганистов-менделистов, то им ненавистна теория развития. Сейчас морганисты умалчивают о том, что сами основатели их теории стояли на точке зрения неизменности основного понятия их теории, неизменности гена, что они долго боролись, отстаивая эту неизменность. Еще на нашей памяти во время прохождения у нас первой дискуссии были защитники неизменности гена. Сейчас это неудобно сказать, и тов. Рапопорт в своем выступлении отмечал, что морганисты признают изменяемость гена. Но ведь изменяемость бывает разная. Можно убить организм палкой, и это будет тоже изменение организма, но развития-то здесь нет. Действие мутагенными веществами – это удары палкой по организму, поэтому и эффект от них такой, как от ударов палкой. Морганисты не в состоянии объяснить, как возникают наследственные изменения. Между модификацией и мутацией у них вырыта глубокая пропасть. Мутация – не историческая категория. Она сразу возникает, как нечто готовое. Она не формируется, на качество ее не влияет внешняя среда. Больше того, она ничем не связана с предыдущими мутациями. Поэтому понятно, что, будучи теоретически уверенным в таком характере изменчивости, невозможно пытаться на нее повлиять. Как повлиять на такую изменчивость, которая ни с чем не связана, которая возникает внезапно, готовой?