О, Путник!
Шрифт:
— Где мы находимся?
— На Флагманской Галере, милая.
— Да, да, я кое-что начинаю вспоминать…
— Ну и прекрасно!
— Мы проиграли или победили, Сир!?
— Конечно, победили, радость моя! — весело засмеялся я. — Разве может Твой Король потерпеть поражение!? Это исключено! Это невозможно!
— Слава Богу!
— Ладно, давай вставай, приводи себя в порядок, почисти пёрышки и поднимайся на верхнюю палубу. Ждём тебя.
— Хорошо, дорогой. О, какая, однако, слабость! — ГРАФИНЯ попыталась было встать с кровати, но тут же рухнула
— Конечно, конечно, — я протянул девушке кружку. — Полежи, не спеши. Торопиться некуда. Мы ждём тебя.
— А кто это мы?
— Да, организовалась тут у нас одна сплочённая, дружная и весёлая компания, усмехнулся я. — ШЕВАЛЬЕ и ПОЭТА ты прекрасно знаешь, а с остальными я тебя познакомлю. Всё будет хорошо. Я пошёл, дорогая. До встречи наверху.
— Подожди, постой, — девушка решительно села на кровати. — Ты как-то странно выглядишь и говоришь. Что-то случилось?
— Всё в порядке, милая, не волнуйся. Устал я очень… Эх, махнуть бы сейчас в наше заветное и заповедное место, в ту милую заброшенную избушку, где мы с тобой первый раз встретились! Помнишь, как там было покойно и хорошо? Всё только начиналось…
— Так в чём проблема, Мой Король? Всё в наших силах!
— Надо мне закончить кое-какие дела. А потом уйдём в загул! Обещаю балы, пиры, фейерверки и Королевскую Охоту, и всё остальное, что только твоя душенька пожелает!
— Ловлю тебя на слове!
— Замётано!
— Смотри!
— А то как же!?
Я, не торопясь, поднялся на верхнюю палубу, сощурился от неожиданно яркого солнца. Небо волшебным образом очистилось от утренней туманно-серой дымки, блистало и сияло на голубом небосводе. Дул лёгкий, до сих пор ещё прохладный ветер, но солнечные лучи постепенно и решительно обволакивали его своим теплом. Море потеряло свой утренний свинцовый цвет и стало голубым-голубым. Чайки кружили над галерой и гортанно кричали о чём-то о своём.
Далекий берег был пустынен. На нём я не заметил ни малейшего движения. Огромное, мутное, стекловидное, зловещее и мёртвое пятно посреди него придавало пейзажу определённую мрачность и рождало смутную тревогу, пробуждало нехорошие воспоминания.
Стол был уже накрыт, мои соратники тихо и неподвижно сидели на стульях вокруг него. Когда я приблизился к компании, все сразу же вскочили со своих мест, глубоко и почтительно поклонились. Я удовлетворённо хмыкнул, сел в кресло, стоящее во главе стола, сделал плавный приглашающий жест рукой.
— Садитесь, господа. Доброе утро.
— Доброе утро, Сир, доброе утро! — почти слаженным хором ответили мне все присутствующие.
Я довольно усмехнулся. Люблю дисциплину и порядок. Люблю, когда соблюдается субординация! Обожаю неподдельные уважение и почтение.
— ШЕВАЛЬЕ, наполните бокалы. У меня есть очень важный тост.
— Сир, — несмело произнёс ПОЭТ. — Может быть, пока ограничимся в потреблении спиртного? У нас имеется одна очень серьёзная проблема, которую необходимо срочно решать. Вы помните?
— Ах, да… Этот ваш «ложный вакуум» и как их там…
— Тёмная материя, Сир, — сухо сказал ПОЭТ.
— Нет, нет, как-то по-другому…
— «Страпельки» или «странные капельки», Государь, — тонко усмехнулся ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
— Благодарю…
— Сир, надо что-то делать! — нервно произнёс ПОЭТ.
— А чего это вы, сударь, больше всех суетитесь и беспокоитесь? Ведь проблема касается нас всех в равной мере!? Не так ли? — с интересом спросил я его.
— У него десять детей, Сир, это только известных Совету, — криво усмехнулась Седьмой Советник. — И множество элитной недвижимости на Глории и на Земле, и рудники на Луне и Марсе. Тот ещё, пройдоха, деляга и шалун. Вития и романтик наш ненаглядный!
— Десять детей!? — искренне удивился я. — Вот это да!
— Ишь, ты! — поразился ШЕВАЛЬЕ.
— Сука, сволочь, шлюха! — Третий Советник злобно глянул на МАРКИЗУ.
— Кобель, идиот, бездарь, импотент! — насмешливо ответила она.
— Что!?
— То самое!
— Хватит! — гаркнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. — Простите нас за несдержанность, Государь!
Я некоторое время задумчиво и меланхолично созерцал славную компанию, потом взглянул на ШЕВАЛЬЕ.
— Сударь, я вам кое-что поручил сделать.
— Ах, да. Извините, Сир! — засуетился юноша, торопливо разливая по бокалам ром.
— Господа! — я встал. — За Победу!
— За Победу! — нестройным хором отозвались соратники, вскочившие вслед за мной.
— А теперь закусим, перекусим, ещё выпьем и затем поговорим о делах наших скорбных, суетных и насущных, — беспечно произнёс я, вгрызаясь зубами в горячую и сочную свинину.
Все стали есть, на некоторое время за столом воцарилось молчание.
— Полковник! — решительно прервал я его.
— Да, Сир?
— И когда же наступит эта самая ваша Тьма, то есть, конец света?
— Через пять-семь дней, Сир. И вообще, уж извините меня, но Тьма не моя, она общая, — мрачно и безнадёжно произнёс ПОЭТ. — Эта зараза накроет и погубит всех.
— Согласен, но частично, — усмехнулся я. — Бог с нею, с Тьмой. Смоемся от неё на другой конец Вселенной через Пси-Порталы. Собственно, о чём я это говорю? На какой другой конец? Вселенная вроде бы бесконечна. Но я в этом очень серьёзно сомневаюсь. А может быть и зря… А, вообще-то ведь Вселенных или Параллельных Миров множество. Есть где укрыться.
— Каков, однако, поток сознания, Сир, — криво усмехнулась Седьмой Советник. — Извините, но откуда у Вас этот пунктик по поводу конечности Вселенной, или точнее — Космоса?
— Сударыня, не о том говорим! Государь, смоемся-то мы, смоемся, а Земля, а Глория? — насупился ПОЭТ. — А ГРАФИНЯ, а ШЕВАЛЬЕ, а БАРОН, а все остальные люди? Нехорошо как-то получается!
— Ну, кого надо, того я телепортирую, не беда, — беспечно ответил я.
— Разве это возможно, Сир? — удивился ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. — Вы способны создавать Порталы для обычных людей и телепортировать даже тех, у кого нет Пси-Матрицы?