О, Путник!

Арбеков Александр Анатольевич

— Любил, не любил… — нервно произнёс ОН. — Хватит заниматься бессмысленным копанием там, где этого делать не следует. Всё проходит… Вечная истина! А вообще, ход событий подлежит изменению чаще всего потому, что нам что-то надоедает. Тебе кажется, что на тебя оказывает давление судьба, а на самом деле всё проще. Судьбу мы творим сами. Надоело вдруг что-то, и баста! К чёрту обыденную каждодневную рутину! К чёрту женщину, которая стала неинтересна и раздражает нас! К чёрту повседневную работу, которая не приносит удовлетворения! Вот так, и ни как иначе!

— Возможно, ты и прав…

— Я всегда прав!

— Ну, ну, — поморщился

я. — А насчёт судьбы можно поспорить! Непонятная и неисчерпаемая тема. Собственно, с кем я собрался спорить…

— Ладно, вернёмся к тебе. Так как же ты живёшь теперь?

— Плохо…

— Почему?

— Нет покоя и гармонии в душе. Нет, и всё!

— Ах, ты какой, однако, несчастный! Бедняга! — возмутился ОН. — Я сейчас заплачу навзрыд! А ты думаешь, что в моей душе присутствуют гармония и покой!? Нет их там тоже! Представь себе! Полностью спокойными и гармоничными могут быть только законченные идиоты или покойники.

— А что, у тебя всё-таки есть душа? — тихо и зло спросил я.

— Ну, это уже слишком! — возмутился ОН. — Всё, ты меня достал! Сколько времени тебя не видел, и ещё хотел бы не видеть тысячу лет! Прощай! Бездны и просторы Космоса ждут не дождутся, знаешь ли!

— До свидания, Странник ты наш…

КНИГА ТРЕТЬЯ. «ЗВЁЗДЫ»

Когда дом окончен, остаётся только умирать.

Сердце — любовных зелий Зелье — вернее всех. Женщина с колыбели Чей-нибудь смертный грех.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. «АРХИПЕЛАГ»

А когда они дойдут до своего предела, то удерживайте их с достоинством, или разлучайтесь с ними с достоинством.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Если ты не придёшь, Разве один я останусь? Как шепчет тростник! Вся гора наполнилась шелестом В эту ночь, когда выпал иней.

Её кожа была идеально гладкой и нежной, как у ребёнка. Её тёплые губы целовали меня, как в последний раз. Её волосы ласково щекотали моё лицо, грудь и живот. Её тонкие и чуткие пальцы почти невесомо скользили по моей спине, ягодицам и бёдрам, вызывая огонь желания.

Её лёгкий полу-смех и тягучий полу-шёпот завораживали и расслабляли меня, как августовский полуденный бриз. Её влажное, горячее, пульсирующее естество, сладко сжимающееся на пике оргазма, сулило вечное его продолжение. Её терпкий пот обволакивал меня и охлаждал мою пылающую кожу, и проникал в поры моего тела, растворяющегося в густой и душной тьме безумной ночи.

Мы сливались друг с другом страстно и самозабвенно, так, словно через мгновения нам предстояла вечная разлука. Крепкими объятиями, жаркими поцелуями и яростными движениями тел мы истово отсрочивали её наступление, надеясь на то, что она, наконец, устанет от томительного ожидания всё отодвигающегося и отодвигающегося конца и поймёт, что кипение наших чувств и желаний бесконечно!

— Сир, извините за беспокойство, прибыл БАРОН! — сначала тихий, а потом громкий и настойчивый стук в дверь вырвал меня из сладких объятий послеобеденной дрёмы.

— Сейчас буду, готовьте лодку, напитки и закуску.

Я тряхнул головой, сбрасывая с себя остатки тревожного наваждения странного сна. На душе было муторно, тягостно и беспокойно. Я попытался понять причины этих ощущений, некоторое время посидел неподвижно, подумал, помаялся в поисках ответа и вдруг всё понял. Женщина, которую я только что любил, обожал и боготворил, была без лица! Так, проплыл какой-то смутно-знакомый образ, заставил заволноваться душу и учащённо забиться сердце, породил внутри беспокойную пустоту и скрылся за обрывом сладостного и незавершённого сновидения. Как часто сладостность бывает незавершённой, ещё чаще незавершённость таит в себе сладостность.

Через полчаса я оказался на берегу. БАРОН был один. Привычные доспехи на нём отсутствовали. Небольшое конное войско, прибывшее с ним, располагалось на пологом холме в пол сотне шагов от зловещего стекловидного пятна, порождённого недавним взрывом. Мой соратник задумчиво разглядывал застывшую мутную массу, которая тяжело и скорбно покоилась под его высокими кожаными сапогами.

— Приветствую Вас, сударь! Давненько не виделись! — я сделал длинный и мощный прыжок с лодки на берег, дабы не замочить ног, подошёл к БАРОНУ и крепко обнял его.

— Здравствуйте, Ваше Величество! Поздравляю с великой победой! — улыбнулся мужчина, слегка задохнувшись от моих искренних дружеских объятий.

— Ну, как вы тут без меня? Слышал, сдали ряд крепостей? Нехорошо, нехорошо, однако!

— Сир, ну какие это крепости? Так, одно название. Не забывайте, что противник превосходил нас в разы. Чудес на свете не бывает. Потери на войне, особенно при неравном раскладе сил, неизбежны. Три главных замка Южных Провинций относительно целы и невредимы, достойно выдержали осаду. Вся территория Южных Провинций с помощью северян очищена от врага, проход через Чёрное Ущелье свободен.

— Ладно, вернёмся к этой теме немного попозже. Сейчас меня интересуют несколько иные вопросы. Прошу к нашему шалашу, так сказать. Небось, проголодались с дороги? — я сделал приглашающий жест рукой в сторону уже накрытого стола.

— Сир, с удовольствием приму ваше приглашение! — улыбнулся БАРОН. — Как поживает ГРАФИНЯ, с ней всё в порядке?

— Она чувствует себя прекрасно, отдыхает на галере. Я не стал её будить. Захотелось, знаете ли, поговорить с вами наедине, по-мужски, откровенно и честно.

— Сир, я весь Ваш, — нахмурился и насторожился мой собеседник.

— Ну и превосходно, прошу к столу. В ногах правды нет, тем более, если у обладателя этих самых ног пусто в желудке.

— Спасибо, Сир. А как там поживает ПОЭТ? — БАРОН внимательно посмотрел на меня.

— Чувствует себя неплохо, — тонко и иронично усмехнулся я. — Недавно, правда, очень сильно перенервничал. А сейчас, как новенький! Стихи стаями спускаются с небес, Летопись успешно пишется, Цитатник пополняется. Все враги разбиты, ну, почти все. Везде покой, тишина и благодать. Птички поют, волны плещутся, небо завораживает необыкновенной синевой. Солнце щедро делится теплом с землёй и морем. Можно сказать, что жизнь на очередном её этапе вполне удалась. Кстати, недавно ко мне пришла одна очень интересная мысль, знаете ли!