О, Путник!
Шрифт:
— Так точно, Ваше Величество! — гаркнул начальник охраны, вытянувшись в струнку, покрывшись красными пятнами и безумно выпучив глаза.
— Превосходно… Да, жалование охране увеличиваю в два раза, вам лично, — в три! Всё сказанное немедленно довести до сведения персонала! — сурово произнёс я, а потом, перед тем, как выйти, поманил к себе гуттаперчевого тюремщика пальцем и зловеще прошептал ему в ухо. — Это не человек, это посланник Ада, будьте крайне осторожны…
После Военного Совета, с наступлением темноты я, надеюсь, незаметно, отбыл в карете из Столицы на юг. Меня сопровождали ГРАФИНЯ, её близкая подруга Фрейлина, ШЕВАЛЬЕ и ПОЭТ. Охрана
Лишь один раз мною было сделано исключение, а именно, — ночная остановка в благословенном месте под названием «Трактир Тихая Прохлада». Я заранее выслал вперёд гонца для того, чтобы хозяин предпринял необходимые меры для нашей встречи и сохранения моего «ИНКОГНИТО».
Прибыли мы в трактир в сумерках. При подъезде к нему нас встретили несколько слуг с факелами. Входную дверь заведения гостеприимно освещали два больших масленых фонаря. По бокам от неё стояли двое слуг, одетые в длинные, расшитые золотом, камзолы. Трактир почти не изменился, но стал выглядеть как-то добротнее и солиднее: новая, крепкая, окованная медью дверь, которая была до блеска начищена, свежевыкрашенные стены и окна, обновлённая черепичная крыша. Рядом находилась пара просторных двухэтажных зданий, видимо, недавно построенных. На двери заведения висела большая табличка с надписью: «Специальное обслуживание. Извините за неудобства. Милости просим попозже».
Я легко и весело рассмеялся, мои спутники дружно вторили мне.
— Господа! — торжественно произнёс я. — Недавно я в вашем присутствии вспоминал об этом удивительном заведении. Именно здесь, как ни странно, зародилась Империя! Собственно, как известно, всё великое всегда зарождается в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время. Но, я не о том… В этом милом заведении вы отведаете два удивительных фирменных блюда, о которых я вам неоднократно рассказывал и которые, к счастью или несчастью, по настоящему могут готовить только здесь. Кстати, а где же наш хозяин?
— Я уже перед Вами, Ваше Величество! — появился запыхавшийся краснощёкий ТРАКТИРЩИК. — Давно ждём Вас! Я за это время от волнения глаз не мог сомкнуть! Решил принять для бодрости Звизгуна, тяпнул стопочку и, как будто в чёрную глубокую яму провалился. Еле меня разбудили. Уж, извините, пожалуйста!
— Да ничего! Бывает… Сам такой… — усмехнулся я. — А какова же была ёмкость этой самой стопочки?
— Ну, какова, какова? Вполне щадящая, Сир… Сопоставима с теми бокалами, из которых Вы с ШЕВАЛЬЕ пили перед той славной заварушкой.
— Сир, о какой это заварушке идёт речь, а? Почему я о ней ничего не знаю? — встревожено спросила ГРАФИНЯ.
— О, дорогая, — так, пустяковый случай, — усмехнулся я. — Размялись мы здесь как-то немного с ШЕВАЛЬЕ, развлеклись, продемонстрировали удаль молодецкую. Бывает…
— Ну, ну… — девушка безнадёжно махнула ручкой.
— Боже мой, неужели это вы, Ваше Сиятельство! Самая прекрасная из женщин, живущих в этом мире! Какая радость лицезреть вас вновь! Какая честь! — вдруг засуетился и взволнованно запричитал ТРАКТИРЩИК.
— Ну, полноте, мой друг. Неужели за всю свою жизнь вы не встречали подобных женщин? — насмешливо и иронично спросил я.
— Встречал всего один раз, Сир. Это была моя покойная жена… ГРАФИНЯ очень похожа на неё, — печально произнёс ТРАКТИРЩИК.
— О, извините нас, — вмешалась в разговор ГРАФИНЯ. — Мне кажется, что пора посмотреть на ваше легендарное заведение изнутри.
— Конечно, конечно, прошу вас, господа, милости прошу!
Через несколько секунд мы уже были в зале. Обстановка в нём оказалась вполне соответствующей такому приличному месту. Интерьер был полностью обновлён, причём, видимо, с участием человека, имеющего определённый вкус. Везде царили порядок и чистота, было очень уютно. Помещение ярко освещали свечи в массивных бронзовых канделябрах, огромный мраморный камин мирно и мерно гудел, слегка потрескивая и постанывая, охотно отдавая нам тепло, насыщенное ароматом тающей древесной смолы.
Один из столов около камина был застелен белоснежной скатертью, великолепно сервирован. В центре зала на подиуме сидел музыкант, он тихо и ненавязчиво наигрывал на лютне какую-то лёгкую и печальную мелодию. ПОЭТ сразу же направился к нему, присел рядом, музыка на некоторое время смолкла, так как два её истинных ценителя повели между собой оживлённый разговор.
— Ах, как хорошо, господа! — счастливо засмеялась ГРАФИНЯ. — Как покойно и тепло! Когда-нибудь мы ещё вспомним эту уютную тихую обитель, благословенное пристанище уставших бедных путников.
— Ну, насчёт обители для уставших путников я согласен, а вот насчёт их бедности, не совсем, — весело произнёс я, остановившись около стены, расположенной напротив входной двери.
На его гладком и белоснежном теле золотой краской было начертано: «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Чуть ниже, под рельефными вензелями размещалась следующая надпись: «ЗВИЗГУН — напиток Императора, а значит — самого БОГА!». Я загоготал, как бешенный, в судорогах повалился в кресло, стиснул ПОСОХ так, что он начал нагреваться и слегка вибрировать. Немного отдышавшись, я спросил у хозяина:
— Любезный, да вы уже стали настоящим ресторатором. Статус вашего заведения явно подскочил не на один пункт. Так вы, оказывается, являетесь поставщиком моего Двора? Что-то давненько я не видел в нём старого доброго Звизгуна!
— Ваше Величество, производство сего напитка мною налажено в значительных количествах, конечно при строжайшем соблюдении качества. Склад полон. Но, пока, без Вашего милостивого соизволения, подкреплённого соответствующей бумагой, коею я давно жду, я рискую продавать Звизгун только в своём трактире, и то — нелегально, с оглядкой. Фискалы, знаете ли, не дремлют. Водочную монополию пока никто не отменял.
— А как же эти надписи на стене?
— Я их сделал вчера.
— Ай, да пройдоха! — засмеялся я. — Но обещание своё я помню, не беспокойтесь. ПОЭТ, а где наш писарь?
— Неподалёку, Сир, как всегда… Кликнуть?
— Кликните… Пусть захватит все принадлежности. Ну, а пока суть, да дело, предлагаю лёгкий аперитив. Господа, прошу к столу.
Все расселись по своим местам. Я расположился во главе стола. Справа от меня сидели ГРАФИНЯ, слева — ШЕВАЛЬЕ, напротив него — Фрейлина. Через пару-тройку минут к нам присоединился ПОЭТ. Я также пригласил за стол и хозяина. При этом ШЕВАЛЬЕ, как и положено в таких случаях, слегка напрягся и нахмурился, но, поймав мой мгновенный и острый, как лезвие бритвы, взгляд, моментально расслабился и сразу успокоился.