О размышлении
Шрифт:
Однако если мы хотим опираться не столько на новые, сколько на добрые примеры, мы без труда найдем в числе верховных Понтификов немало тех, кто умел найти свободное время, невзирая на самые важные дела. Так, например, когда Рим был уже почти в осаде, а меч варваров был занесен над головой его граждан, святой Папа Григорий по-прежнему мирно занимался своими учеными писаниями. Как видно из предисловия к его труду, именно в это время он с тщанием, не уступавшим его дарованию, писал комментарии к последней и самой пламенной части пророчеств Иезекииля.
Глава 10
В которой святой Бернард сурово порицает злоупотребления судей, защитников и прокуроров и решительно восстает против их коварных уловок
13. Но в конце концов верх одержали другие обычаи, нравы изменились. Нельзя даже сказать, что мы движемся к тяжелым временам, ибо мы уже их достигли. Обман, интриги и насилие царят по всей земле. В ведущих тяжбу нет недостатка, однако правое дело едва ли находит себе защитника. Повсюду сильные притесняют слабых. Вы скажете, что не можете ни лишить притесняемых своей помощи, ни отказать в справедливости тем, чьи права презираются и попираются. Но ведь невозможно
Глава 11
О том, что защитников и обвинителей, стремящихся обогатиться посредством неправедного суда, необходимо сурово наказывать
14. Если Вы истинный ученик Иисуса Христа, да воспламенится Ваша ревность; восстаньте своей властью против этого беззакония и пагубной для общества язвы. Учитель подает нам пример, так обратите взор на Него и послушайте, что Он говорит: «Кто Мне служит, Мне да последует» (Ин 12, 26). Он же готовит не уши, чтобы выслушивать, а бич, чтобы изгонять. У Него нет времени слушать длинные речи, и вместо того, чтобы сесть и произнести суд, Он встает и спешит подвергнуть заслуженному наказанию. Вы знаете, почему, ибо Он Сам говорит об этом: потому что дом молитвы сделали домом торговли. Я хотел бы, чтобы наши торгующие в храме краснели от одного Вашего вида или пугались Вашего присутствия, ибо и у Вас в руке есть бич: да, пусть вострепещут все эти сребролюбцы, и пусть их золото станет для них предметом тревоги, а не утешения; и пусть они стремятся скрыть его от Вас, а не открыть перед Вашими глазами, зная, что Вы готовы скорее выбросить его вон, чем принять. Если Вы будете поступать так, то поможете многим вернуться к исполнению своего долга; Вы вернете к почтенным занятиям множество людей, которые сегодня заняты лишь тем, что преследуют постыдные цели; а тем, кто имел в мыслях подражать им, будет неповадно. Прибавьте к этому, что Вы обретете досуг, преимущества которого я уже показал, ибо, как только Вы будете посвящать меньше времени делам, оставив в своем рассмотрении, как я сказал, лишь малую их часть и поручив заканчивать их другим судьям, Вам останется много свободного времени на размышление. Что же касается тех дел, которые Вы сочтете нужным рассмотреть самому, то Вам следует решать их так скоро, как только возможно, чтобы решение было верным.
Что касается размышления, то я не собираюсь ограничиться тем, что уже сказал; однако я вновь вернусь к этому во второй книге, ибо теперь время закончить первую, чтобы ее пространность не утомила Вас и не вызвала досаду.
Книга II
Глава 1
Святой Бернард отражает нападки, которым подвергся после поражения крестового похода
1. Я не забыл обещания, которое уже давно дал Вам, Ваше Святейшество отец Евгений, и хочу наконец исполнить обещанное, пусть и с опозданием.
Я устыдился бы, что так долго медлил, если бы делал это по безразличию или забвению. Однако это вовсе не так, и Вы знаете, что так случилось по причине значительных событий, которые, казалось, должны были положить конец не только нашим трудам и исканиям, но и самой нашей жизни. Мы видели, что Господь по нашей неверности обошелся с нами так, словно Он до времени совершил Свой суд над землею в правде, хотя и не в милости. Казалось, будто Он забыл Свой народ и нимало не заботится о славе Своего имени. Даже неверные восклицали: «Где Бог их?» (Пс 114 (113), 2). И чему удивляться? Чада Церкви, те, кто имеет честь носить имя христиан, погибали посреди пустынь, сраженные мечом или изнуренные голодом. «Господь изливает бесчестие на князей и оставляет их блуждать в пустыне, где нет путей» (Пс 107 (106), 40), где всякий их шаг приносит лишь скорби и бедствия. Так, страх, печаль и стыд достигли «даже царей в глубине их покоев» (ср. Пс 105 (104), 30). Увы! Какое смущение для служителей Слова Божия, которое обещало мир и возвещало всякого рода удачу! Мы говорили: «Вы обретете мир, а мир далеко от вас» (ср. Ис 52, 7). Мы говорили лишь о пользе и приобретении, а увидели лишь поражение и потери, так что, видно, в этих обстоятельствах мы поступили неблагоразумно и легкомысленно.
Разумеется, я пустился в это предприятие с великим пылом, но нельзя сказать, что наудачу, ибо я исполнял Ваше веление, или, скорее веление Бога, говорившего со мной Вашими устами. Как же так: мы постились, а Он не видел, смиряли души свои, а Он не знал? (см. Ис 58, 3). Ибо ничто из того, что мы делали, не утишило ярость Его, и рука Его еще простерта (см. Ис 9, 12). Однако с каким терпением Он выслушивает богохульные речи и хулу египтян, во весь голос говорящих, что на погибель Он вывел народ Свой в пустыню, чтобы истребить его (см. Исх 32, 12)! А ведь суды Божии, несомненно, праведны и истинны; и все же для меня они – бездна столь неисследимая, что я готов назвать блаженными всех тех, кто не соблазнится о них ныне.
2. И все же откуда берется у людей смелость вновь предпринимать то, чего они не в силах постичь? Не будем забывать, что уставы Божии вечны, и это может служить утешением нам, как и говорившим: «Мы вспоминали суды Твои, Господи, которые от века, и утешались» (Пс 119 (118), 52).
Я скажу нечто, что всем известно, но о чем теперь все позабыли, ибо таковы люди: они забывают, когда должны бы помнить, и вспоминают, когда не знают, что с этим делать. Когда Моисей захотел вывести свой народ из земли египетской, он обещал привести их в землю еще более плодородную; ибо в противном случае он не смог бы заставить этот народ, желавший лишь земного, пойти за собой. И он вывел их из Египта, но не тотчас ввел в Землю Обетованную. Так что остережемся относить это печальное событие на счет дерзости вождя, ибо он его не предвидел. Как бы то ни было, он действовал лишь по Божией воле и с Его помощью, ибо Господь подтверждал его миссию постоянными чудесами. Вы, конечно, заметите мне, что еврейский народ был народ жестоковыйный и все время восставал на Бога и на Его слугу Моисея; что он слишком заслужил своей кары, ибо то были люди маловерные и мятежные, а какое же зло совершили наши? Об этом спросите у них; для чего мне говорить Вам то, что они сами вполне могут перед Вами признать? Спрошу Вас лишь об одном: как евреи сумели достичь цели своего странствия, без конца возвращаясь туда, где уже были? Но сколько раз и нашим людям тоже, по склонностям их сердца, случалось возвращаться в Египет? Если евреи падали и погибали по своему нечестию, то нечего удивляться, что крестоносцы, виновные в тех же преступлениях, навлекли на себя ту же кару. Кто-то скажет, что несчастья первых противоречат обетованиям Божиим? Но и беды вторых также, ибо обетования Божии никогда не могут исполняться с попранием Его правды. Но послушайте еще кое-что.
3. Вениамин нарушил свой долг, и все другие колена взялись за оружие, чтобы наказать его. Сам Бог повелел им сделать это и вместе с тем поставил во главу их вождя, который повел их в сражение. И вот они впали в руки врагов, хотя превосходили их числом, хотя их дело было правое и, что самое главное, с ними было благорасположение Всевышнего. «Как страшен Бог в делах над сынами человеческими» (см. Пс 66 (65), 5)! Те, кто должен был совершить возмездие за преступление, бежали от тех, над кем они должны были его совершить, а войско более многочисленное обратилось вспять и бежало от меньшего числом. Но они воззвали к Богу, и Бог сказал им: «Вернитесь и сражайтесь вновь». Они сделали по слову Его и были поражены во второй раз. Так праведные мужи, удостоверившиеся прежде в милости Божией, повинуясь его приказаниям, сражаются за правое дело и терпят поражение. Но чем более они были обмануты в своих чаяниях, тем более могучей становилась их вера.
Что, по Вашему мнению, подумали бы обо мне наши верующие, которые по моему слову во второй раз вернулись на поле сражения и вновь были побеждены, если бы я сказал им: «Возвращайтесь в третий раз и сделайте то, в чем уже дважды потерпели поражение»? Конечно, чада Израиля, ни во что не ставя первое и второй поражение, в третий раз повинуются Божественному повелению и, наконец, одерживают победу. Быть может, наши христиане скажут: «Кто уверит нас в том, что вашими устами говорит Бог? Какие знамения вы совершаете, чтобы мы поверили вам? Не мое дело – давать на это ответ, и чувства, которые побуждают меня хранить молчание, хорошо понятны; но Вы, Евгений, ответьте за меня и скажите, что видели своими глазами и слышали своими ушами. Или, вернее, ответьте так, как велит Вам Господь.
4. Но, быть может, Вы спросите себя, почему я так настаиваю на предмете, казалось бы, никак не связанном с тем, о чем решил писать. Нет, я вовсе не упустил из виду главное, однако сказанное мною только что не кажется мне чуждым этого предмета. В самом деле, если я не ошибаюсь, я беседовал с Вашим Святейшеством как раз о размышлении; а предмет, которого я только что коснулся, слишком велик [для меня], чтобы требовать моего усердного размышления. Если великое заслуживает внимания великих, то кому более чем Вам, равного которому нет на земле, подобает вглядеться в него пристальным взором? Но это Вам надлежит сделать с мудростью и властью, которую вы получили свыше, дабы уразуметь, что следует делать в нынешних обстоятельствах. Не мне, скромному монаху, говорить Вам: поступайте так или этак. С меня довольно напомнить, что Вам необходимо что-либо предпринять, чтобы утешить Церковь и заградить уста ее хулителей. С вашего позволения да послужат мне эти строки оправдательной речью. Надеюсь, что я вложил в Ваше сердце доводы, которые способны извинить меня и тем более Вас. Свидетельство доброй совести – лучшее оправдание, и я нимало не забочусь о том, что обо мне думают те, кто зло называет добром, а добро злом, тьму почитают светом, а свет – тьмою (см. Ис 5, 20). Впрочем, если ропот неизбежен, пусть лучше ропщут на меня, чем на Бога, и я буду невыразимо счастлив служить Ему своего рода щитом и принимать на себя острые стрелы злоречивых и отравленные копья хулителей, дабы они не достигли Его. Я охотно отдам за бесценок свое доброе имя, дабы Его имя почиталось и дабы Он явил мне милость, позволив воскликнуть вместе с пророком: «Ради Тебя я несу поношение, и бесчестием покрывают лицо мое» (Пс 69 (68), 8). Ибо я не желаю иной славы, кроме уподобления Божественному Искупителю, чтобы вслед за Ним сказать: «Злословия злословящих Тебя падают на меня» (Пс 69 (68), 10).