О русском пьянстве, лени, дорогах и дураках
Шрифт:
Миф этот оказался очень дорог для некоторых читателей, ибо, как выяснилось, поддерживается авторитетом известного и по заслугам любимого исследователя — Вильяма Васильевича Похлебкина.
А миф такой: якобы Похлебкин доказал в международном суде, что водку изобрели русские.
В интернете ведется активная полемика вокруг «открытия» Похлебкина. Большинство ликует: ура! Вильям Васильевич утвердил русский приоритет.
Водка — наша!!! Знай наших, мы ее придумали! Мы — породили! Пусть она нас и убьет, зато не так обидно...
Общая тональность сих поэтических высказываний о водке примерно такая: «не может
В этой связи моя позиция выглядит какой-то... недостаточно патриотичной, как бы лишающей Россию одного из ее важных приоритетов. Рассказываю, понимаешь, что виноградный спирт, «аква вита» (вода жизни), завезен к нам с Запада. Что это вовсе даже не наше изобретение! Нехорошо-с...
Но давайте внесем ясность в вопрос: что же вообще доказал, а чего не доказал всеми нами уважаемый и любимый Вильям Васильевич?
Во-первых, никакой международный суд никогда не выяснял, кто изобрел водку. Речь вообще не шла о приоритетах в изобретательстве, если так можно выразиться. Предмет разборок был «чисто» коммерческий. Поляки решили доказать свое право на бренд. На торговую марку.
В 1978 году правительство Польши обратилось в международной арбитражный суд с требованием признать за ней исключительное право на название «водка». Запрашивалось это на том основании, что якобы на бывших территориях Королевства Польского (Польская республика считает себя его правопреемником), Великого Княжества Литовского и Русского (и его правопреемником заодно — тоже ☺ ха-ха) и Речи Посполитой (ну и ее, конечно, наследницей, само собой) водка начала, производиться раньше, чем в Московии.
Выдвигалось требование, чтобы исключительное право продавать и рекламировать на внешних рынках под именем «водка» свой товар подучила Польша, производящая «Водку выборову» («Wodka wyborowa»).
Все иные производители водки в мире должны были бы искать для своей продукции другое название или платить Польше за использование торговой марки.
Причина этого не особо корректного иска проста: стараниями «Пепси-колы», официального дистрибьютора в те застойные годы «Столичной», русская водка заняла неплохую нишу на американском рынке. Стоила она немало, помню сам: в среднем вашингтонском магазинчике литровая бутыль «Столичной» — 20 долларов США. Для сравнения в нашем посольском магазинчике в том же Вашингтоне, кажется, 3 с половиной. Это в 1991 году, еще при СССР.
Кроме того, наш Минвнешторг, почувствовав тенденцию, начал поставлять в США и другие сорта водки: «Московская особая», «Русская», «Лимонная», «Посольская». Все эти бренды приносили в Союз свободно конвертируемую валюту. Причем в большом количестве.
Думаю, не надо объяснять, насколько это лучше — продавать близкую к «О» по себестоимости госмонопольную водку, чьи природные запасы бесконечны как лента Мебиуса, а заодно спаивать потенциального противника — американцев, чем торговать лесом, нефтью и газом.
Успех внешнеторговой «водочной» деятельности СССР и спровоцировал правительство Польской Народной Республики на попытку перетянуть одеяло на себя.
Международный арбитражный суд выяснял, имеют ли Польша или СССР исключительное право на использование слова «водка». И только.
Далее. Подготовка к Арбитражному суду показала: в российских архивах нет документальных подтверждений точной даты начала производства русской водки. Более того — не существует сколько-нибудь серьезной литературы по истории отечественного винокурения.
«Союзплодоимпорт» (внешнеторговое госпредприятие в рамках Минвнешторга, формально обладавшее правами на торговую марку советских «экспортных» водок) обратился и в Институт истории Академии наук СССР, и во Всесоюзный НИИ Главспирта Минпищепрома СССР, но руководители обоих институтов просто отказались от участия в работе, сославшись на отсутствие специалистов нужного профиля. Тут на помощь и пришел известный кулинар и знаток русской кухни Похлебкин.
Кстати, давно уже установлены точные даты начала производства крепких напитков на Западе. Известно, что коньяк во Франции начали делать в 1334 году, английский джин и английский виски в 1485-м, шотландский виски в 1490-1494 годах, немецкий брантвайн (шнапс) — с 1520 по 1522 год.
Выводы? Наши предки почему-то мало заботились о своем приоритете в алкогольных делах.
Все «доказательства» Похлебкина очень сомнительные и косвенные. Ученые называют такие доказательства «плюс-минус лапоть».
Похлебкин, как и подобает энергичному, умному и хорошо оплаченному эксперту, взявшись за госзаказ, истолковывает в нужном ему направлении ЛЮБЫЕ сведения. Лишь бы получалось, что водку на Руси гнали и пили испокон веков. Он использует даже историю употребления слова «водка». Хотя знает наверняка, что слово «водка», «маленькая вода», местами применялось и для самой обычной воды, той, которая из речки...
В любом случае, применение этого слова, соответственно, ничего не доказывает.
Похлебкин начинает с того, что в 1386 году генуэзское посольство, следовавшее из Крыма в Литву, привезло с собой на Русь «аква виту», изобретенную европейскими алхимиками. Это был чистый виноградный спирт. Русский царский двор действительно ознакомился с этим экзотическим напитком, подумал и решил, что применять его можно... только как лекарство и только разбавленное водой! Об этом я писал выше.
Но раз так — вот он, толчок к созданию genuine Russian vodka.
Далее...
В начале XV века на Руси перешли на трехполье... Значит, появился избыток зерна. Значит, часть зерна могли перегонять на спирт!
Правда, никаких сведений о перегонке зерна на спирт в те годы нет. А виноградный спирт, завезенный генуэзцами, оставался заморской диковинкой и в Московии тогда не прижился. Но Похлебкин честно выполняет задание, данное ему партией и Министерством внешней торговли. Сказали доказать, что на Руси с древности гнали самогон,— они доказывает.
К концу XV века происходит рост экономики Московии, и правительство отказывается от услуг иностранных купцов и посредников как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Почему? С точки зрения Похлебкина — потому, что теперь водка играет роль «жидкой валюты». Где тут логика, не очень понятно, но у Похлебкина —именно так.