О, счастливица!
Шрифт:
– Как Бостонское чаепитие, – сказал Бод, обращаясь к своей любимой исторической ссылке. – Те парни были против неустановленных налогов, и ты сражаешься как раз за то же самое. Белый человек потерял свой голос в этом государстве – так почему он должен платить по счетам?
Пухлу это пришлось по душе. Еще как по душе. А Бод Геззер был полон подобных ловких объяснений.
Некоторые знакомые Пухла, особенно ветераны войны, неодобрительно относились к его мошенничеству с инвалидными эмблемами. Но не Бод.
– Ты сам подумай, – сказал он Пухлу. – Сколько людей в инвалидных колясках ты обычно видишь? И посмотри, сколько тысяч
– Только не что?
– Если только эти места на самом деле предназначены не для инвалидов, – мрачно высказал свою догадку Бод. – Какого они цвета, эти пропуска для калек?
– Голубые.
– Хммм… А какого цвета каски у отрядов Объединенных Наций?
– Бля, да чтоб я знал. Голубые?
– Дасссэр! – Бод Геззер пожал Пухлу руку. – Ну ты что, не понимаешь? Кто, по-твоему, во время вторжения будет там парковаться, на этих голубых инвалидных местах? Солдаты, вот кто. Солдаты ООН!
– Твою бога душу мать.
– Так что, на мой взгляд, ты оказываешь стране гигантскую, черт подери, услугу, с этими твоими поддельными наклейками. Каждая проданная тобой означает, что у врага будет одним местом меньше. Вот что я об этом думаю.
Так теперь об этом собирался думать и Пухл. Он не жулик, он патриот! Жизнь все лучше и лучше.
А теперь он здесь, в пути, со своим лучшим другом.
Оба почти мультимиллионеры.
Проводят долгий неспешный день в «Ухарях», едят крылышки цыпленка-барбекю и прихлебывают «Корону».
Флиртуют с официантками в блестящих оранжевых шортах, щеголяющими – милосердный боже всемогущий! – лучшими молоденькими ножками, что Пухл вообще видел. И задницами – точь-в-точь яблоки «голден делишес».
А снаружи – полный пикап оружия.
– Тост, – провозгласил Бод Геззер, поднимая кружку. – За Америку.
– Аминь, – рыгнул Пухл.
– Вот для чего на самом деле все это.
– Еще бы.
Бод изрек:
– Слишком много телок и слишком много оружия не бывает. Это факт.
Когда принесли счет, они уже упились в хлам. Бод с пивной ухмылкой шлепнул на стол украденную кредитку. Пухл смутно припоминал, что они предполагали избавиться от «Визы» этой ниггерши после оружейной выставки, где воспользовались кредиткой, чтобы купить пистолеты-пулеметы «ТЕК-9» и «кобра» М-11, подержанную штурмовую винтовку «АР-15», канистру перечного аэрозоля и несколько коробок патронов-
Пухл предпочитал выставки оружейным магазинам, потому что, благодаря Национальной стрелковой ассоциации, такие выставки оставались вне действия практически всего законодательства страны и штата, которое касалось огнестрельного оружия. Пухлу и принадлежала идея заскочить на одну такую в Форт-Лодердейле. Тем не менее, у него были серьезные предубеждения насчет оплаты такого заметного оружия краденой кредитной картой: это, по его мнению, было рискованно до идиотизма.
Но Бод Геззер снова успокоил друга. Он объяснил Пухлу, что многие дилеры на оружейных выставках – на самом деле, тайные агенты БАТО [18] и что использование чужой кредитки отправит грозных законников в безумный и бесполезный поиск некоего «Дж.Л. Фортунс» и его свежеприобретенного арсенала.
18
БАТО – американская федеральная
– Так что они пустятся в безмазовую погоню, – сказал Бод, – вместо того чтобы день-деньской доебываться до законопослушных американцев.
Второй его аргумент за использование краденой «Визы» был скорее прагматическим, чем политическим – у них не было денег. Но Бод согласился, что им следует выбросить кредитку после выставки – вдруг «Чейз-банк» начнет проверку.
Пухл собирался было напомнить об этом партнеру, но тут появилась исключительно длинноногая официантка и ловко прихватила «Визу» со стола.
Бод благоговейно потер руки:
– Вот за что мы сражаемся, дружище. Каждый раз, как начнешь сомневаться в нашем деле, подумай-ка об этой юной милашке и той Америке, что она заслуживает.
– А-бля-минь, – сказал Пухл, неопределенно фыркнув.
Официантка удивительно напоминала его любимую Ким
Бейсингер: белая кожа, порочные губы, желтые волосы. Пухл был наэлектризован. Он хотел знать, есть ли у официантки бойфренд и позволяет ли она ему фотографировать себя без лифчика. Пухл рассчитывал пригласить ее присесть и выпить пива, но потом в фокусе нарисовался Бод Геззер, напомнив Пухлу, как они оба выглядят со стороны: Бод в своем камуфляже и ковбойских сапогах, с исполосованным и искусанным в хлам лицом, и Пухл, обдолбанный и отекший, с искалеченным левым веком, скрытым под самодельным пластырем.
Девушке нужно быть слепой или сумасшедшей, чтобы заинтересоваться такими. Когда она вернулась к столу, Пухл смело спросил, как ее имя. Она сказала – Эмбер.
– Хорошо, Эмбер, а могу я спросить – ты слыхала когда-нить о Братстве Белых Повстанцев?
– Конечно, – ответила официантка. – Они были прошлым летом на разогреве у «Гетто Бойз».
Бод, подписывавший квитанцию по кредитке, поднял взгляд и объявил:
– Ты сильно ошибаешься, сладкая.
– Вряд ли, сэр. Я купила на концерте футболку.
Бод насупился. Пухл покрутил свой хвост и воскликнул:
– Ну просто пинок по яйцам!
Эмбер забрала распечатку по кредитке, включавшую сотню долларов чаевых, и наградила обоих своим румянцем и самой теплой улыбкой, после чего Пухл упал на одно колено и начал умолять ее продать оранжевые шорты на память об этом дне. Рядом материализовались два вышибалы-латиноса и выпроводили ополченцев из ресторана.
Позже, уже сидя в грузовике среди нового оружия, Пухл довольно хихикал:
– Конец твоему Братству Белых Повстанцев.
– Заткнись, – буркнул Бод Геззер, – пока я на твои боты не сблевал.
– Валяй, братец. Я влюбился.
– Да пошел ты.
– Я влюбился, и у меня теперь миссия.
– Даже не думай!
– Нет, – сказал Пухл, – это ты даже не пытайся меня останавливать.
Чтобы выяснить, не ошибалась ли официантка насчет названия отряда, они зашли в музыкальный магазин в торговом центре «Кендалл». Бод вяло прошерстил полки и в итоге наткнулся на доказательство. Компакт-диск назывался «Ночное упущение» и записан был группой «Братство Белых Повстанцев» в Масл-Шоулс, штат Алабама. Бод в ужасе узрел, что трое из пяти участников группы были неграми. Даже Пухл заметил: