О сказках, и не только о них

Быкова Дарья

— А меня-то за что? — Возмутилась я. Но элронец проигнорировал мой вопрос и продолжил рассуждать.

— Если обратиться неофициально к какому-то магу, то слишком велик риск. Может забросить не туда. В общем, проще всего доехать.

Ну, надо так надо — сказала я мысленно своему протестующему организму. Я не была привычна к такой долгой езде верхом — я и на лошади-то умела сидеть только благодаря «дворянскому» детству. И сейчас у меня болели ноги и попа. Сильно-сильно. Но жить хотелось. Так что я изобразила на лице полную готовность к приключениям. И не удержалась, чтобы не подколоть:

— Можем выезжать или пойдёшь прощаться?

— С кем? — Искренне не понял

меня Шеррайг.

— Так как же… С Элизой. — С придыханием произнесла я, скопировав интонацию эльфийки, когда она представлялась.

— Ревнуешь. — Удивлённо заявил элронец, внимательно вглядевшись в моё лицо.

— Вот ещё. Ты просто слишком… — тут я всё же заменила «по-идиотски» на другое слово, обижать не хотелось — необычно на неё смотрел.

Шеррайг пожал плечами, не испытывая ни малейшего смущения или раскаяния.

— Она красивая женщина. Почему нет? Но не единственная красивая женщина в этом мире. — И добавил уже раздражённо — Мы закончили с обсуждением моей личной жизни? Можем, наконец, ехать?

— Ты хоть знаешь как меня зовут? — Обиженно задала я действительно мучивший меня вопрос, намереваясь пристыдить чёрствого и бессовестного элронца. Но он меня удивил.

— Знаю. Ая Дорт, третья дочь барона Густава фон Дорта, лишённого баронства и всех привилегий десять лет назад… За что, кстати, лишённого?

Я молча передёрнула плечами — на эту тему говорить не хотелось, тем более, что мне самой многое было неясно в той истории. Шеррайг настаивать не стал.

— Едем?

Глава 5

Шеррайг

Ая его… забавляла. Да, пожалуй, именно забавляла. Хотя он предполагал, что будет раздражать — всё же он уже давно привык к одиночеству. Но нет. Она не ныла, ну, почти не ныла, хотя по тому как она чуть заметно кривилась, садясь в седло, или даже на стул, или делая первые шаги после долгого сидения на месте, он понимал — болит, попа, ноги — всё болит. Но она молчала. И за это он даже начал её уважать.

Это его беспокоило. Спокойнее и безопаснее было бы презирать и еле терпеть, а не симпатизировать и уважать. Ещё начали беспокоить сны.

До ночи с проклятием сны ему снились редко. Он уже и не вспомнил бы при всём желании, когда это было в последний раз. Да и не было в его снах ничего достойного запоминания — обычный набор каких-то отрывочных видений, перемешанный с впечатлениями за день.

Толковать видения он всё равно не умел. Так что и желания запоминать их не было.

Этот сон был другим. Ярким, наполненным красками и чувствами. Захочешь даже, всё равно не забудешь.

Снилась свадьба Аи. Ая выглядела… что уж там, восхитительно она выглядела. И смотрела на него так, что оба его сердца заходились от тоски. И он решился, сам до конца недоумевая на что именно, сделал шаг вперёд, собираясь прервать церемонию и потребовать…что-то потребовать… но тут Ая отвернулась и решительно сказала «Да» своему жениху… и он промолчал. Церемония пошла дальше своим ходом. Кажется, никто даже не заметил его порыва… а оба его сердца заныли от ощущения непоправимого. Хотя умом он никак не мог понять что в этом такого — ну, подумаешь, вышла девочка замуж. Сам он на человеческой девушке вряд ли когда женится, и не столько из-за предубеждений, сколько из-за разницы в продолжительности жизни. Что за радость — смотреть, как рядом с тобой стареет небезразличный тебе человек?

Сон и рассуждения, которые ему самому почему-то вдруг показались фальшивыми и неуместными, прервал тогда её еле слышный шёпот, и он еле успел остановить проклятие.

Да,

надо признать, что она спасла ему жизнь. Ну или, при худшем раскладе, продлила на месяц ценой своей собственной жизни. Мэррой превзошёл сам себя, и перехитрил его, это тоже надо признать. Недооценивать врага опасно. Хватит того, что он один раз неверно его оценил.

А потом сон повторился. Стоило ему закрыть глаза, и он снова оказывался в Храме Лика Любви, и уже начинал заочно ненавидеть этот самый храм. У него никогда не получалось рассмотреть жениха Аи. И он всегда не успевал, или, точнее, не решался, остановить церемонию. И просыпался в самому непонятной тоске.

Он даже начал жалеть, что не потратил тогда в Квадригштайне пару лишних часов на эльфийку — может, отпустило бы это наваждение.

Путь от Квадригштайна до границы с проклятым лесом занял два дня. Шеррайг планировал присоединиться к контрабандистам — и в лесу будет спокойнее, и через границу Сандерланда проведут. Осталось только как-то убедить самих контрабандистов, что им нужны попутчики. Будь Шеррайг как прежде один, искал бы контрабандистов уже у самой границы с Сандерландом — к элронцам проклятый лес относился благосклоннее, чем к остальным. Шеррайг усмехнулся про себя… Проклятый лес, проклятая кровь… Чему удивляться?

Но с Аей вдвоём в лес не сунешься. А оставить её… Интуиция вопила, что оставлять нельзя. Теперь-то он интуицию слушал. Она и тогда предупреждала, что дело нечисто… но наивность и желание верить оказались сильнее.

Если бы Ая могла исцелять, было бы легче напроситься к контрабандистам — целители всегда пригодятся, но увы, любая попытка Аи использовать свой целительский дар грозила обернуться катастрофой — в худшем случае немедленной смертью от проклятия самой Аи, Шеррайга и гипотетического пациента, в лучшем — смертью только пациента.

Аю он об этом предупредил и теперь она стыдливо опускала глаза, явно мучаясь, когда кто-то в округе начинал спрашивать целителя — такое было пару раз, когда они останавливались поесть, или проезжали деревеньки. После этого она становилась грустной, и Шеррайг с удивлением обнаруживал в себе желание её развеселить. Но виду не подавал и от неуместного желания старательно пытался избавится. Ая и так уже слишком много места занимала в его мыслях.

Впрочем, находились желающие и без него. Вечером второго дня, когда он пошёл договариваться о комнате, за столик к Айе подсел какой-то молодой человек. Он громко представился рыцарем Гио и сиял в свете магических светильников, как хорошо начищенный чайник, ибо был в доспехах — вопиющий моветон. Громким шёпотом — скучающий у стойки в ожидании хозяина Шеррайг — трактирщик был занят с другим гостем, совершенно не напрягаясь слышал каждое слово, Гио попросил Аю быть его прекрасной…нет, не так… Прекрасной Дамой (тут придыхание), и благословить его на подвиг… то есть Подвиг. Прекрасная Дама проявила редкую рассудительность и разборчивость и пожелала сначала узнать — а в чём состоит подвиг. Оказалось, в Проклятом (тоже с большой буквы и с придыханием) Лесу завелась ведьма. Тут шёпот стал тише, но Шеррайг на слух никогда не жаловался, даром что уши не как у эльфов, а нормальной формы — слышали элронцы не хуже. Так вот, эта ведьма извела целый отряд стражей, мерзким и страшным проклятием — тут Ая слегка напряглась — он видел её отражение в окне, но, когда Гио стал дальше перечислять деяния ведьмы — попорченный урожай, скисшее молоко, сглаз и порча первой красавицы ближайшей деревни, вид у Аи стал донельзя ехидный, и она даже пару раз покосилась в сторону Шеррайга. Видимо, предвкушала, как перескажет это ему.