О сказках, и не только о них
Шрифт:
Теперь элронец шёл впереди. За ним — Риана, потом я, за мной — Гио, а за ним вроде маячил Альберт, дальше не видела, так как оглядываться на ходу было черевато — местность пошла неровная, а шёл элронец быстро. И держаться теперь было не за кого.
Пару раз Шеррайг на кого-то нарычал — один раз я даже успела заметить исчезающий в кустах длинный полосатый хвост. Но элронец даже не притормозил. Я уже совсем устала и начала спотыкаться, один раз даже упала — Гио тут же помог мне подняться, а Шеррайг даже не обернулся. И это добавило жару в
И это за него я переживала час назад? Да он тут в лесу самый опасный — кого угодно замучает. Сволочь. Красивая, элронская сволочь. Злость помогала идти дальше и не ныть. Вдобавок ко всему мне захотелось в туалет, но о том, чтобы попросить остановиться и речи не шло. Когда кто-то сзади — кажется, Хосе, попросил притормозить на минутку, Шеррайг ответил ему что-то типа «Делай в штаны или терпи». Надо ли говорить, что все терпели. И, наверняка, как и я, костерили про себя элронца на разные лады.
В какой-то момент Шеррайг раскинул руки по сторонам и от них потянулись еле заметные линии, как бы отделяющие наш отряд от леса. Видимо, от усталости, мне мерещилось, что лес за этими линиями поплыл и стал меняться. Мне даже показалось, что деревья становились кустами, расплывались в траву, и даже какая-то лужайка превратилась в тигрёнка — я недоверчиво потёрла глаза.
Впрочем, вскоре Шеррайг руки опустил и даже замедлил шаг, лес стал вести себя как обычно и ещё минут через двадцать мы вползли на ночную стоянку. Если я правильно помню маршрут — это последняя ночь в лесу. Аллилуйя!
Я устало опустилась прямо на траву, как и все остальные. На ногах остались только Гио и Шеррайг, они проходили по периметру площадки изредка останавливаясь и тихо переговариваясь. Мне не хотелось уже ничего — я даже в туалет перехотела. Ощущала только ноющую боль в ногах и царапинах на щеке. И была смертельно обижена на Шеррайга. Последний час меня поддерживали исключительно рисуемые в воображении сцены, как он подходит ко мне и заговаривает, а я гордо отворачиваюсь, давая понять ему всю глубину его вины, и повергая в пучину раскаяния.
Когда Шеррайг, наконец, подошёл ко мне, растянулся рядом на траве, положив голову мне на колени, и выдохнул: «Уф. Устал…», я и правда хранила молчание. Но не от гордости. Скорее от потрясения и возмущения такой, как мне казалось, наглостью.
— Ты как? — спросил Шеррайг, поворачивая голову и заглядывая мне в глаза своими хищными серебряными глазищами.
— Плохо. Устала. Ноги болят. — Я мстительно пошевелила ногами, пытаясь стряхнуть его голову. Он сделал вид, что не заметил.
— В Проклятом лесу, — сказал Шеррайг, отчаянно зевая, — есть такое явление как «зона изменений». Она, — тут он зевнул ещё раз, и так заразительно, что и я вслед за ним, — блуждает.
— И? — Устав ждать продолжения, я легонько подёргала его за ухо.
— И мы еле успели её пройти. — Шеррайг отцепил мою руку от своего многострадального уха и, легонько
До меня стало медленно доходить, что гнал нас элронец не просто так. И, вероятно, те изменения по сторонам не так уж и померещились мне… И Шеррайгу тоже было тяжело. Стало стыдно.
— Прости… — виновато шепнула я. И погладила чёрные волосы.
Шеррайг не открывая глаз приподнял левую бровь. Но я решила не уточнять.
Когда через десять минут к нам подошёл Гио, я страшно мучилась. Мне опять, с удвоенной силой, хотелось посетить кустики, хотелось пить, но в то же время совершенно не хотелось будить уснувшего элронца. Я чувствовала себя виноватой. И мне, честно говоря, нравилось вот так вот сидеть рядом, предоставив ему свои колени в качестве подушки, и изредка бережно проводить рукой по волосам. Хотя до утра я точно так не просижу…
Гио тоже, кажется, испытывал некоторые сомнения, но всё же негромко позвал: «Рейган»… Эрлонец открыл глаза практически сразу — может и не спал? и поднявшись пошёл куда-то вслед за Гио, пообещав вернуться через пять минут. А я обрадованно побежала делать свои дела, и, когда возвращалась, наткнулась на Альберта. Не знаю, кто из нас избегал встречи больше, но за целый день мы не встречались даже взглядами ни разу. И меня всё устраивало. Вспоминала я про него только когда царапины на щеке начинали поднывать или чесаться — кажется, Шеррайг как-то ускорил процесс заживления — скорее всего, опять своей кровью, но избавить от неприятных ощущений, связанных с заживлением, не мог.
Я шарахнулась назад и схватилась за нож, выданный Шеррайгом. Точнее, выпрошенный у него. Сам элронец был просто кладезем всякого оружия — и ножи, и метательные звёздочки, и, наверняка, ещё какие-то неизвестные мне штуки. Хотя на первый взгляд, выглядел почти безоружным — только лишь нож на поясе. Меч он не носил, и на мой вопрос лишь скривился — «неэффективно». Я же вообще оружием пользоваться не умела. Но само наличие ножа успокаивало. И я была признательна Шеррайгу, что, передавая мне нож, он ничего не сказал, хоть в его глазах и читалось «как бы сама себя не поранила»… Альберт тоже отпрянул назад и примирительно поднял руки.
— Ара Мая… Я очень виноват перед Вами… Простите… пожалуйста, простите. — Он сбивчиво и быстро говорил, местами даже слегка заикаться начал. — Я… не в себе был. Очень виноват перед Вами… Могу ли я как-то искупить свою вину?
Он наверняка намекал на деньги. И первым моим порывом было снова его послать, как вчера… но потом я подумала — мы с Шеррайгом весьма ограничены во времени, а нам надо подобраться к сильному магу в чужой стране. Да, у Шеррайга есть друг, загадочная «она», но если это не королева, что очень вряд ли — тогда бы мы прибыли парадным телепортом во дворец, то возможности её явно тоже небезграничны. А у этого упырёныша, наверняка, влиятельные и богатые родственники.