О вас, ребята
Шрифт:
— Зорька! — отчаянно закричал отец.
Он стоял у самого обрыва и смотрел вниз. Там лежала корова, неестественно подогнув передние ноги.
— Зорька! — еще раз крикнул отец и на спине съехал вниз по откосу.
Корова лежала на заснеженных бревнах. Ее глаза с укором и болью смотрели на человека. Тяжело вздымались бока. Ноги были сломаны. Климкин отец увидел вывернутые суставы, застонал, зажмурился и прикрыл лицо рукой, с которой свисал обрывок веревки.
Когда
Городовыми командовал пристав. Он приказал обойти все дома и с пристрастием допросить рабочих. Не могли же эти Дед Мороз и Снегурочка исчезнуть бесследно! Кто-нибудь из толпы, окружавшей елку, должен был видеть, как они сбрасывали свою маскарадную одежду.
Городовые рассыпались по заставе.
Климка и Шурка сидели в комнате под елкой и, как заговорщики, переглядывались, хихикали и подмигивали друг другу. Щеки у них горели от мороза — мальчишки только что вернулись с кладбища.
— Покажи-ка еще! — попросил Шурка.
Климка прислушался. Из кухни доносилось позвякиванье ложек. Мать накрывала стол к ужину.
— Тихо! — предупредил Климка и вытащил из-за пазухи сморщенный комочек резины, подул в него. Резина расправилась, проступили знакомые очертания фигуры рабочего.
Послышались шаги. Климка выпустил воздух из шара и снова запихнул его за рубашку. Вошла мать с двумя кусками пирога.
— Пузики-то подвело?.. Нате-ка!.. И где это отец наш застрял?
— Корову покупать — не семечки! — серьезно произнес Климка.
Мать вздохнула и вышла.
— А здорово они похожи! — сказал Климка, взяв в руки игрушечных кузнецов. — И плечи такие же широченные, как на шаре! Ударит — так ударит!
У Шурки рот был забит пирогом. Кивнув головой, он пробормотал:
— Плохо, что не полетит больше!
— Полетит, если жаром или дымом надуть!
Климка вскочил и начал прыгать под елкой. Шурка удивленно смотрел на него, даже жевать перестал.
— Спятил?
— Сам ты спятил! — обиделся Климка. — Греюсь! Как станет тут жарко, — он похлопал себя по груди, — так и надую!
Долго прыгал Климка, пока не засопел, как паровик. Потом он приказал Шурке найти нитку и надул шар. Вдвоем они перевязали узкое горлышко. Придерживая нитку, Климка выпустил шар, но тот не полетел.
— Мало прыгал, — сказал Шурка.
Климка подумал, что дружок смеется над ним, но ответить не успел. Заскрипел снег на крыльце, хлопнула дверь.
— Отец? — спросил Шурка.
Климка отрицательно замотал головой: отец никогда так не хлопал. Шурка дернул за нитку — хотел выпустить воздух из шара, но нитка затянулась в узелок. Мальчишки растерялись. Климка с перепуга попытался засунуть надутый шар за рубашку.
— За елку! За елку его! — подсказал Шурка.
Шар запихнули в угол, за елку, прикрыли ветками и плюхнулись на пол. Климка схватил кузнецов и заставил их бить по наковальне.
Вместе с матерью в комнату вошел городовой — не из тех, что приехали по приказу полицмейстера, а свой, местный.
— Сама беспокоюсь! — говорила мать взволнованно. — Нет и нет его! И куда запропастился?.. Да вы присаживайтесь, Николай Кузьмич!
Городовой сел, положил фуражку на соседний стул.
— Может, чайку или… покрепче чего? — предложила мать.
— Спасибо, Варвара. Не до чаю! Генерал гневается!.. Это ж надо — весь праздник к чертям!.. Твой-то с утра ушел?
— Не то чтоб с утра, а рано — часиков в двенадцать…
В комнате наступила неловкая тишина. Городовой посмотрел на мальчишек, увидел игрушку.
— Покажи-ка!
Климка молча подал ему кузнецов.
— Отец сегодня подарил, — пояснила мать.
Городовой несколько раз нажимал на пружинки, усмехался, когда молоточки били по наковальне, и вдруг насупился. Его поразило сходство кузнецов с тем рабочим, которого он видел на шаре Деда Мороза.
— На ярмарке был? — спросил он у Климки.
— Бы… был! — заикаясь, произнес мальчишка и зачем-то оглянулся на дружка.
Шурка сидел под елкой и боялся пошевелиться. Какая-то сила так и хотела повернуть его голову в ту сторону, где за густыми еловыми ветками матово поблескивал шар с рабочим.
— Был, значит? — переспросил городовой. — И что же ты видел?
Климка подвинулся к матери.
— Н-н-ничего!
Мать положила руки на его плечи, прижала к себе.
— Что он мог там видеть, Николай Кузьмич!..
— Погоди, Варвара! — остановил ее городовой. — Ты лучше выйди, а мы тут разберемся.
Он подмигнул матери: мол, не бойся, не съем твоего сына, иди спокойно. И она, доверившись ему, пошла к двери. Только в ее глазах, как смутное предчувствие несчастья, опять появилось грустное выражение.
Городовой за руку подтянул Климку к себе.
— Деда Мороза видел?
— Не видел! — ответил мальчишка, чувствуя, что вместо страха и растерянности в нем пробуждается упрямая злость.