О вечном
Шрифт:
– Дворецкий рассказал о вас, – приветливо произнесла она, жестом пригласив опуститься обратно на диван. – Не скрою, что слегка удивлена вашему визиту. Рассказывайте, офицер, чем я могу помочь вам?
– Мэм… – начал я, стараясь как можно элегантнее уместиться на самом краешке дивана, – ни в коем случае не хотел пугать вас и уверяю, что мой визит является абсолютно неофициальным. Мне просто… Могу ли я рассчитывать на то, что получу ответы на несколько ничем не примечательных вопросов, после чего сразу же уйду?
– Конечно, детектив, – заверила она меня, не спуская удивленно-игривых глаз и доброжелательной
– Да, все так, мэм, просто… Гм… Скажите, леди Лаклисс… – я на мгновение замолчал, пытаясь говорить, как можно более беспечным и мягким тоном. – Скажите… Вам знакомо имя Льюиса Кэмерона?
– Льюис Кэмерон? – переспросила леди Лаклисс, подняв к потолку свои прекрасные глаза и призадумавшись. – Возможно, но не могу утверждать точно.
– Это очень важно для меня… Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить.
– Мистер Фейри, – снова кокетливо улыбнулась она. – Ежедневно мне приходится видеть сотни, если не тысячи людей. Не исключаю, что знаю этого человека, вполне возможно, что я с ним сталкивалась. А в чем дело?
– Вчера вечером он скоропостижно скончался от сердечного приступа, вызванного передозировкой морфием, – произнес я, всеми силами стараясь рассмотреть на ее лице передергивание хоть одной мышцы от волнения, но леди Лаклисс оставалась невозмутимой и самоуверенной. Она лишь слегка кивнула и ответила ровным голосом:
– К сожалению, люди всегда умирают. Ничего удивительного.
– Да, мэм, но он умер не от старости, что было бы справедливым, вы не находите?
– Странно слышать подобное заявление, офицер, – мило улыбнулась леди Лаклисс и с небольшим укором добавила. – Ни одному человеку в мире не удалось умереть от старости. Все, абсолютно все умирают задолго до того момента, когда изношенное сердце остановится от старости и уставший мозг, лишенный кислорода, погибнет естественным образом. Пагубные привычки, неполноценное питание, болезни, переживания, неправильный образ жизни, недосыпание… Без всего этого смерть от старости наступала бы не ранее, чем в сто пятьдесят лет, разве вы не знаете об этом?
– Впервые слышу, мэм, – честно признался я. – Но не отрицаю того, что в ваших словах кроется истина. Мы действительно беспечно относимся к жизни и убиваем сами себя раньше времени.
– Именно, офицер! Вот и этот ваш Льюис Кэмерон ощутимо сократил себе жизнь, поддавшись пагубной привычке и пристрастившись к морфию, но при чем здесь я?
Поразительно, мелькнула в моей голове мысль, красивые женщины, однако, умеют казаться умнее, чем есть на самом деле, но если эта дамочка думает, что способна заболтать меня всякой ерундой и увести разговор в сторону, то сильно ошибается. Ей попалась стреляная птица, знающая свое дело и ухищрения, на которые идут преступники при допросе. Сейчас леди Лаклисс вела себя именно как опытный преступник, который пытается болтать с детективом о чем угодно, только не о том, в чем его подозревают. Отличие было лишь в том, что она не прятала взгляд, а достойно смотрела прямо в глаза, ни разу не опустив свое прекрасное личико, чем пленила меня и заставляла нервничать. Признаюсь, что испытывал страшную неловкость, которую ни разу не испытывал при общении с уголовниками. Конечно же, я изо всех сил старался не показывать волнение, поэтому, кашлянув и стараясь держаться уверенным, ответил:
– Незадолго до своей гибели Льюис Кэмерон был у меня. И говорил, что работает вместе с вами.
Бах!
Ее зрачки едва заметно дернулись.
Едва-едва.
Другой бы не заметил, но я – это я. Профессионал своего дела. Мой метод начинал работать. Леди Лаклисс явно начала волноваться, несмотря на то, что искусно скрывала это и сохраняла поразительное самообладание.
– Действительно? – подняла она брови. – Возможно! Но я не знаю и четверти имен всех тех, кто работает со мной. Круг моих интересов, как я уже упоминала, неимоверно широк, офицер.
– Да, понимаю, – с готовностью ответил я и, снова слегка кашлянув, задал следующий вопрос. – А имя Клаудии Милкис? Вы когда-нибудь слышали о ней?
Ба-бах!
Ее зрачки опять едва заметно дернулись, хотя она по-прежнему не подала виду, что ужасно волнуется, однако теперь мне стало казаться, что ее улыбка отдает не радушием, а холодом. Кроме того, я заметил, что грудь леди Лаклисс стала вздыматься на вдохе чаще. Едва-едва. Другой бы не заметил, но я заметил. Она точно начинала волноваться. А может…
Может, мне это только казалось.
Моя собеседница, между тем, перекинула ногу на ногу и ровным, прохладным голосом, из которого исчезло дружелюбие, ответила:
– Нет, офицер. Я никогда не слышала и этого имени тоже.
– Кларисса Пенктрейн? Тоже не слышали?
Она снова поменяла ноги, вздохнула и произнесла:
– Мистер Фейри, в вашем списке много имен? Вы можете смело зачитать все фамилии, может, кого-нибудь я и вспомню. Хотя, вряд ли! Знаете, у меня ужасная память на имена. Этим не стоит хвастаться, наоборот, я чувствую себя крайне неловко, поэтому примите мои извинения. Я ничем не смогу помочь вам, – она хладнокровно улыбнулась самым краешком своих прекрасных губ и, окинула меня слегка надменным взглядом. – Вы подозреваете меня в чем-то противозаконном, офицер?
– О, нет, что вы! – горячо возразил я. – Конечно же, нет, мэм… Я… Простите, я… Я ведь упоминал о том, что мой визит носит частный характер, а не является официальным расследованием… Я всего лишь хочу, чтобы закон…
– Закон? – улыбнулась она, по-видимому, снова восстановив самообладание. – Я, как член Парламента, пишу законы, по которым вы вершите правосудие. Скажите, мистер Фейри, что вы сделаете, если завтра отменят уголовную ответственность за убийство? Интересно послушать мнение человека, который знает о преступности не понаслышке.
– То есть?.. Как отменят?..
– Просто представьте, что с завтрашнего дня Парламент Британии большинством голосов отменяет наказание за убийство и оно больше не является преступлением. Но убийца у вас в руках. Что же с ним теперь делать?
– К чему вы клоните?
– Просто ответьте, – мило и кокетливо улыбнулась она.
– Боюсь… – я ужасно хотел достать из кармана платок, чтобы вытереть со лба пот, но знал наверняка, что он сильно мят для того, чтобы показать его этой изысканной и прекрасной женщине. – Боюсь в таком случае я обязан буду отпустить убийцу. Я ведь не отправляю за решетку невиновных.