О Вячеславе МенжинскомВоспоминания, очерки, статьи
Шрифт:
Рассказы о Менжинском.
М., 1969, с. 20–21.
Е. Д. Стасова. Искусный конспиратор
…Вячеслава Рудольфовича я знала с детских лет, так как наши матери были близкими подругами. Помню, как его, еще мальчика, я учила плаванию. Как сейчас, вижу молодого, энергичного, живого, всегда аккуратно одетого Вячеслава Рудольфовича в классах воскресной школы для рабочих. Уже тогда он был образованным марксистом, непримиримым противником
Какие черты должен был воспитывать в себе партийный работник в нелегальное время? Во-первых, точность. Не всегда можно было встретиться с товарищами на квартире, иногда приходилось встречаться на улице, на каком-нибудь углу, и тут нужна была точность. Если вы придете с опозданием, товарищу приходится в ожидании вас прохаживаться. Этим он обращает на себя внимание городового, шпика, дворника, которые были на всех углах. Следовательно, вы ставите под наблюдение полиции и товарища и себя. Надо было минута в минуту сойтись и идти дальше. Тогда ваша встреча проходила незамеченной.
Явки на квартирах часто бывали у врачей, у адвокатов. Приемные часы у них тоже определенные. Значит, нужно вовремя прийти и вовремя уйти.
Затем нужна наблюдательность, внимание к окружающему. Эти черты мы воспитывали в себе так: например, я вхожу в комнату, и товарищ мне говорит: «Отвернись и скажи, что ты видела». Я должна была перечислить все, что заметила, войдя в комнату.
Кроме того, мы должны были вырабатывать умение владеть своим лицом. Когда нас брали на допрос, допрашивающие садились спиной к свету, а нас сажали против света и наблюдали за выражением лица. Значит, надо было так владеть им, чтобы даже никакая игра в глазах не выдала бы наших мыслей и чувств.
У нас не принято было спрашивать друг у друга о том, что тебя не касается. Когда я заведовала техникой, конечно, знала товарищей, занимавшихся агитацией и пропагандой, но их подшефных, то есть тех, кто посещал их кружки, я не знала. Они могли мне дать поручение: снести на такую-то квартиру литературу для рабочих, но какой это кружок, кто руководил им, этого я никогда не знала и не спрашивала об этом.
В апреле 1904 года по вызову центра я уехала в Москву, где впервые встретилась с Германом Борисовичем Красиным, к которому у меня была явка. Прожила пару дней у него, а потом нашла себе комнату в Большом Успенском переулке, у Петровских ворот, и принялась за свою обычную секретарскую работу…
В июне 1904 года были арестованы Ленгник, Бауман и Медведева. Я уцелела потому, что к этому времени уже переселилась в Кусково, так как заметила за собой слежку, и изменила свой внешний вид, одежду и прическу. Из предосторожности я ездила не по Нижегородской железной дороге, а по Казанской до станции Перово и оттуда парком возвращалась к себе на дачку… Чтобы сбить следившего за мной шпика с толку, ходила (на платформе) между двумя поездами — один на Курск, другой на Иваново, оба пригородные — и вскакивала в поезд только после третьего звонка.
Дачу в Кусково я нашла при посредстве инженера Латухина, с женой которого мы вместе учительствовали в Петербурге в воскресной школе. Они оба были членами нашей организации и всячески помогали нам и явками, и адресами, и ночевками…
На явке было решено, что Северное бюро из Москвы переберется в Нижний Новгород и секретарством займется т. П. Кулябко… Она упросила меня приехать на 1–2 дня в Нижний, чтобы там передать ей все мои связи…
На вокзале в Нижнем я была… арестована. После двухдневного пребывания в Нижегородской тюрьме меня перевезли в Москву в Таганскую тюрьму.
У нас был совершенно определенный метод поведения на допросах… — не давать никаких показаний…
Бдительность всегда имела и сейчас имеет большое значение. Мне хочется привести отрывок из письма, которое я получила в 1933 году от Вячеслава Рудольфовича Менжинского. Он, между прочим, писал мне следующее:
«Мало осталось товарищей, которые своими глазами видели начало твоей подпольной работы в Питере 90—900-х годов, а я работал под твоим началом около 4 лет, видел твои первые шаги в качестве партийного руководителя и могу смело сказать, что до сих пор не встречал работников, которые, вступив на поле подпольной деятельности, сразу оказались такими великими конспираторами и организаторами — совершенно зрелыми, умелыми и беспровальными.
Твой принцип — работать без провалов, беспощадно относясь ко всем растяпам, оказался жизненным и после Октября, даже в деятельности такого учреждения, как ВЧК — ОГПУ. Если мы имели большие конспиративные успехи, то и твоего тут капля меду есть — подпольную выучку, полученную в твоей школе, я применял, насколько умел, к нашей чекистской работе» [16] .
Профессиональный революционер-ленинец В. Р. Менжинский — активный участник первой революции. Он принимал деятельное участие в подготовке Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. По предложению В. И. Ленина он был назначен первым народным комиссаром финансов.
16
Цит. по кн.: Стасова Е. Д. Страницы жизни и борьбы. М., с. 38, 43–45.
Менжинский всегда был в огне борьбы, непоколебимо и последовательно проводил ленинскую политику. Его, как стойкого революционера, непоколебимого ленинца, партия ставит на ответственные посты. В 1919 году Центральный Комитет направляет его на руководящую работу в ВЧК.
Богатый опыт революционной работы в массах, навыки конспирации, свои поистине энциклопедические знания, незаурядный организаторский талант он отдал делу защиты завоеваний Октябрьской революции. Вместе с Дзержинским он распутывал хитроумные заговоры контрреволюции. Много внимания, как мне известно, он уделял укреплению охраны государственной границы нашей Советской Родины, чтобы сделать ее неприступной для врага.
Кристально чистый, беззаветно преданный делу коммунизма, Вячеслав Рудольфович был непримиримым к любым отклонениям от ленинской генеральной линии. Я помню, с каким негодованием он на октябрьском Пленуме ЦК (1927 г.) клеймил предательское поведение троцкистов, разоблачал и преследовал троцкизм как контрреволюционную партию.
Старшее поколение большевиков, к которому принадлежал и В. Р. Менжинский, привело наш народ к победе Октябрьской революции…
Рассказы о Менжинском.