О, я от призраков больна
Шрифт:
— Великолепно! — воскликнул викарий. — Здесь достаточно места для всего Бишоп-Лейси — мужчин, женщин и детей, и еще останется достаточно места для локтей. Если подумать, вестибюль даже просторнее приходского зала. Как странно, что я раньше об этом не подумал! Для плакатов и рекламных листовок слишком поздно, но я попрошу Синтию распечатать билеты на гектографе. Но сначала самое важное. Ей надо организовать, чтобы дамы из телефонного кружка обзвонили всю деревню.
— А я переговорю с нашим режиссером, — сказала Филлис Уиверн, наконец отпустив ладонь отца. —
Она очаровательно улыбнулась, но я заметила, что и отец, и викарий отвели взгляды.
— Доброе утро, Флавия, — наконец произнесла она, но ее приветствие слишком запоздало, как мне показалось.
— Доброе утро, мисс Уиверн, — сказала я и хладнокровно двинулась в сторону гостиной с независимым видом. Я покажу ей пару актерских приемов!
Мои глаза чуть не выскочили из орбит. Облаченная в зеленые шелка, в которых она играла роль Бекки Шарп в постановке драматического кружка «Ярмарка тщеславия», Фели стояла перед маленьким круглым столиком, кладя письмо, поднимая его и снова кладя.
Она делала это очень бережно, потом вздрогнув от колебаний, потом с неожиданной резкостью, как будто не могла видеть этот конверт. Она репетировала свое выступление — или, по крайней мере, выступление своих рук, — в «Крике ворона».
— Я болтала с Филлис, — небрежно сказала я, чуть-чуть преувеличивая факты. — Она и Десмонд Дункан поставят действие из «Ромео и Джульетты» в субботу вечером, здесь в вестибюле. В целях благотворительности.
— Никто не придет, — кисло заявила Даффи. — Во-первых, скоро Рождество. Во-вторых, мало времени на оповещение. В-третьих, если они об этом не подумали, в такую погоду никто сюда не доберется без снегоступов и сенбернара.
— Спорим, ты ошибаешься, — сказала я. — На шесть пенсов, что соберется вся деревня.
— Решено! — провозгласила Даффи, поплевав на ладонь и пожав мою руку.
Это первый физический контакт с сестрой с тех пор, как несколько месяцев назад они с Фели связали меня и утащили в погреб для сурового допроса в сумраке. [21]
Я пожала плечами и пошла к двери. Быстрый взгляд напоследок дал мне знать, что рука Бекки Шарп продолжает механически поднимать и класть письмо, как заводной механизм.
21
Флавия вспоминает события из книги «Сладость на корочке пирога».
Хотя в ее действиях было что-то умиляющее, я никак не могла понять, что именно.
На полпути по коридору до меня донеслись сердитые голоса в вестибюле. Естественно, я остановилась послушать. Я одновременно благословлена и проклята острым слухом Харриет: почти сверхъестественной чувствительностью к звукам, которую я иногда благодарю, а иногда ненавижу и никогда
Я сразу же узнала голоса Вэла Лампмана и Филлис Уиверн.
— Да я плевать хотел, что ты там наобещала, — говорил он. — Ты просто должна сказать им, что ничего не будет.
— И выглядеть идиоткой? Подумай, Вэл. Что нам это стоит? Пара часов в день, когда мы все равно не работаем. Я делаю это в свое свободное время, и Десмонд тоже.
— Дело не в этом. Мы уже отстали от расписания, и дальше будет хуже. Патрик… Бан… И мы тут только один день. У меня просто нет ресурсов таскать ящики, чтобы ты могла изобразить из себя королеву фей.
— Ты бессердечный негодяй, — сказала она. Ее голос был холоден, как лед.
Вэл Лампман рассмеялся.
— «Стеклянное сердце». Страница девяносто три, если не ошибаюсь. Ты никогда не забываешь ни строчки, да, старушка?
Невероятно, но она засмеялась.
— Давай, Вэл, будь молодчиной. Покажи, что твое сердце — не просто кусок мяса.
— Прости, любовь моя, — сказал он. — Не в этот раз.
Повисло молчание, и я пожалела, что не вижу их лица, но я не могла пошевелиться, чтобы не выдать свое присутствие.
— Предположим, — заговорила Филлис Уиверн чуть слышно, — что я расскажу Десмонду об этом твоем интересном приключении в Букингемшире?
— Ты не осмелишься! — прошипел он. — Прекрати, Филлис, ты не посмеешь!
— Да ну?
Я поняла, что она снова на коне.
— Черт бы тебя побрал, — сказал он. — Черт, черт, черт!
Снова повисло молчание, на этот раз более долгое, и потом Вэл Лампман неожиданно произнес:
— Ну что ж, ладно. Ты поставишь свой маленький спектакль. Теперь пойдем наверх и присоединимся к остальным? Им не терпится.
Я услышала звук их шагов, поднимающихся по лестнице. Подожду еще пару секунд, подумала я, просто чтобы увериться, что они ушли.
Но не успела я пошевелиться, как кто-то выступил из тени в середину коридора.
Бан Китс!
Она меня не видела. Стояла ко мне спиной и выглядывала из-за угла в вестибюль. Было очевидно, что она подслушивала тот же разговор, что довелось услышать и мне.
Если она повернется, то окажется почти лицом к лицу со мной.
Я задержала дыхание.
Минула целая вечность, пока она наконец медленно не пошла в вестибюль и не скрылась из виду.
Я опять подождала, пока звук шагов стихнет.
— Жаль, не так ли, — сказал голос почти у меня над плечом, — когда люди не ладят?
Я чуть не выпрыгнула из кожи.
Я резко обернулась и увидела Марион Тродд с загадочной — или страдальческой — полуулыбкой на лице. Несмотря на элегантный, хорошо скроенный костюм, темные очки в роговой оправе придавали ей вид племенной принцессы, которая втерла пепел вокруг пустых черных глаз, готовясь принести жертву в джунглях.
Она все время была здесь. Подумать только, что я ее не видела и не слышала!
Мы двое стояли неподвижно, уставившись друг на друга в полутемном коридоре, не зная, что сказать.