О, я от призраков больна
Шрифт:
— Извините, — произнесла я. — Я кое-что вспомнила.
Это была правда. Вспомнила я вот что: хотя я вовсе не боюсь мертвецов, среди живых есть персоны, от которых у меня мурашки по коже, и Марион Тродд — одна из них.
Я повернулась и быстро пошла прочь, до того как из ковра вылезет что-нибудь ужасное и засосет меня в ткань.
7
Отец
Я молча — или мне подумалось, что молча, — скользнула в кладовую и отрезала себе ломтик рождественского пирога.
— Это все давно в прошлом, Хэвиленд. Прошло десять лет, и я молча наблюдала, как ухудшаются ваши обстоятельства, надеясь, что однажды ты возьмешься за ум…
Смехотворная ложь. Тетушка Фелисити никогда не упускала возможность вставить критическую шпильку в колесо.
— …но напрасно. Это нездоровая ситуация, что дети живут в таких варварских условиях.
Дети? Она считает нас детьми?
— Пришло время, Хэвиленд, — продолжала вещать она, — прекратить все это и найти себе жену — предпочтительно богатую. Не подобает выводку девиц воспитываться мужчиной. Они становятся дикарями. Хорошо известный факт, что они не развиваются должным образом.
— Лиззи…
— Флавия, можешь выйти, — окликнула меня тетушка Фелисити, и я зашаркала на кухню, слегка устыдившись, что меня поймали за подслушиванием.
— Понимаешь, что я имею в виду? — мрачно спросила она, тыкая в меня пальцем, ноготь которого был цвета засохшей крови.
— Я взяла кусочек рождественского пирога для Доггера, — сказала я, надеясь, что она почувствует себя ужасно. — Он так тяжело трудится… и часто не находит времени поесть.
Я взяла черный пиджак Доггера, висевший на двери, и накинула его на плечи.
— А теперь прошу извинить меня… — сказала я и вышла из кухни.
Холодный воздух щипал меня за щеки, колени и костяшки пальцев, пока я брела сквозь падающие хлопья снега. Узкая дорожка, которую кто-то расчистил лопатой, уже начинала вновь заполняться снегом.
Доггер в рабочем комбинезоне был в оранжерее, подрезая ветки падуба и омелы.
— Брр! — сказала я. — Холодно.
Поскольку он не имел склонности отвечать на болтовню, он не отреагировал.
Рождественской елки, которую нам обещал Доггер, нигде не было видно, но я подавила разочарование. У него, скорее всего, не хватило времени.
— Я принесла тебе пирог, — сказала я, отламывая половину и протягивая ему.
— Благодарю, мисс Флавия. Чайник закипает. Выпьете со мной чаю?
Точно: на садовой
— Надо поднять «Глэдис», — сказала я, и, пока Доггер ополаскивал две грязные чашки, я достала свой верный велосипед из угла, где он лежал, и осторожно размотала защитную упаковку, в которую после тщательного смазывания маслом Доггер убрал его на зиму.
— Выглядишь довольно неплохо, — сказала я шутливо.
«Глэдис» — велосипед марки BSA, когда-то принадлежавший Харриет.
— Довольно неплохо, — подтвердил Доггер. — Несмотря на зимнюю спячку.
Я поставила «Глэдис» на опору позади нас и пару раз нажала на звонок. Приятно услышать ее жизнерадостный голос посреди зимы.
Некоторое время мы сидели в дружеском молчании, потом я сказала:
— Она довольно красива, не так ли? Для своего возраста?
— «Глэдис»?…или мисс Уиверн?
— Что ж, обе, но я имела в виду мисс Уиверн, — сказала я, радуясь, что Доггер понял ход моей мысли. — Ты думаешь, отец на ней женится?
Доггер сделал глоток чаю, поставил чашку и выбрал веточку омелы. Он подержал ее за основание, как будто взвешивал, потом положил.
— Нет, если не захочет.
— Я думала, у нас не будет украшений, — заметила я. — Режиссер не хотел тратить время на то, чтобы их убирать, когда они начнут съемки.
— Мисс Уиверн решила иначе. Она попросила меня подобрать елку достаточных размеров для вестибюля к ее субботнему представлению.
Мои глаза расширились.
— Чтобы напомнить ей о елках ее детства. Она сказала, что ее родители всегда ставили елку.
— И она попросила тебя принести ветки падуба? И омелы?
— Да, сэр, да, сэр, три полные сумки, сэр, — улыбнулся Доггер.
Я обвила себя руками, и не только от холода. Даже самая незначительная шутка Доггера согревала мое сердце — и, возможно, делала слишком смелой.
— А твои родители? — спросила я. — Они ставили елку, имею в виду? И падуб, плющ и омелу, и всякое такое?
Доггер ответил не сразу. По его лицу пробежала легчайшая тучка.
— В той части Индии, где я жил ребенком, — наконец ответил он, — омелу и падуб нелегко найти. Кажется, я помню, что украшал манговое дерево на Рождество.
— Манговое дерево! Индия! Я не знала, что ты жил в Индии.
Доггер долго молчал.
— Но это было давным-давно, — сказал он, будто очнувшись от сна. — Как вы знаете, мисс Флавия, моя память не такая, как прежде.
— Ничего-ничего, Доггер, — ответила я, похлопывая его по ладони. — Моя тоже. Да вот, не далее как вчера я держала в руке щепотку мышьяка и куда-то положила его. И ради всего святого, не могу вспомнить, что я с ним сделала.
— Я нашел его в масленке, — сказал Доггер. — Я позволил себе вольность положить его в каретный сарай от мышей.