О жестокости русской истории и народном долготерпении
Шрифт:
Сама мысль о том, что русские неприхотливы, могла вызвать только улыбку у купцов с Немецкого двора в Господине Великом Новгороде. Это скорее немцы неприхотливы, и причина этого грустная: бедность. Русским нет необходимости быть неприхотливыми и терпеливыми, потому что нет нужды обходиться без чего-либо. У них-то все есть.
Первые рассказы о долготерпении, покорности судьбе и властям, о невероятной выносливости русских рождаются в ту же эпоху, что и остальные черные мифы о России — в XVI–XVIII веках. Источник — иностранные послы, путешественники, а в большей степени — авантюристы.
О невероятной стойкости русских и их способности к долгому сидению в осадах пишет наемник Маржерет [40] , сам при этом — участник долгой и крайне тяжелой осады, которую выдержало иноземное войско в Кремле в 1612 году. Но о причинах стойкости иноземцев он упоминает вполне буднично:
А когда бандам захватчиков в Смуту яростно сопротивляется Троице-Сергиев монастырь, когда вооруженные монахи и присоединившиеся к ним миряне стоят насмерть на стенах, здесь он разглагольствует о долготерпении и неприхотливости русских. Странно выходит — двойной счет налицо.
40
Россия начала XVII в. Записки капитана Маржерета. М., 1982.
Характерны причины, по которым опричник Ивана Грозного, немецкий наемник фон Штаден считает русских очень надежными при осадах крепостей: «Русские могут долго жить в осаде, если у них есть только вода, мука и водка. Русский может так жить, а немец не может» (Штаден Г. Записки немца-опричника. М., 2002). Простая мысль, что «штаденским» немцам, подданным Ливонского ордена, просто было не за что воевать, и потому они легко сдавали крепости, а русским было за что воевать, совершенно не приходит ему в голову.
О невероятной покорности русских охотно писал в самом конце XVII века Лейбниц, делая вывод: когда Швеция, наконец, завоюет Россию, русские легко покорятся иноземному владычеству. [41] Их будет не так уж трудно не только завоевать, но и «цивилизовать». Они ведь не умеют сопротивляться своему правительству, из кого бы оно ни состояло и что бы ни затеяло.
Привычка к лишениям может трактоваться как стойкость, и тогда это комплимент. Прусский король Фридрих Великий откровенно восхищался русскими солдатами: «Они способны на такое величие и стойкость, на которые, увы, не способны даже мои солдаты». [42]
41
Лейбниц Г.В. Избранные философские сочинения. СПб., 1890.
42
Кони Ф.А. История Фридриха Великого. М., 1997.
То есть он считал почти как Штаден, что русские могут то, чего не могут немцы. И сделал ту же самую ошибку: сравнил русских солдат-патриотов с солдатами своей собственной армии — навербованной по всей Европе голытьбой, боявшейся палки капрала больше, чем пуль неприятеля.
А.Ф. Пахомов «На Неву за водой». Из серии «Ленинград в дни блокады». Литография. 1942 г.
Потомки Фридриха Великого не могли поверить, что в невыносимых условиях блокады гражданское население Ленинграда не выбросит белый флаг
Наполеон тоже говорил о неприхотливости русских, нашей «скифской» готовности довольствоваться самым малым.
К XIX веку миф, что называется, был готов. И сами мы в него, как обычно, охотно поверили. Да, мы терпеливы и покорны! Не только не умеем, мы и не хотим работать. Почему? А нам много не надо. Такие представления о самих себе мы даже превращаем в некое достоинство. Вспомните Федора Ивановича Тютчева:
Эти бедные селенья, Эта скудная природа — Край родной долготерпенья, Край ты русского народа! Не поймет и не заметит Гордый взор иноплеменный, Что сквозит и тайно светит В наготе твоей смиренной. Удрученный ношей крестной, Всю тебя, земля родная, В рабском виде Царь Небесный Исходил, благословляя. [43]43
Тютчев Ф.И. Полн. собр. стихотворений. Л., 1957.
Ф.И. Тютчев. Величайший патриот сам ненароком подливал масло в пламя мифотворчества о нашей стране
Граф А. Толстой напрямую полемизирует с великим русским патриотом-империалистом Тютчевым:
Одарив весьма обильно Нашу землю, Царь Небесный Быть богатою и сильной Повелел ей повсеместно. Но чтоб падали селенья, Чтобы нивы пустовали — Нам на то благословенье Царь Небесный дал едва ли! Мы беспечны, мы ленивы, Все у нас из рук валится, И к тому ж мы терпеливы — Этим нечего хвалиться! [44]44
Толстой А.К. Собр. соч. в 4 т. Т. 1. М., 1968.
Но и он согласен: мы беспечны, ленивы, патологически терпеливы. Этим нечего хвалиться, пора сделать свою Родину богатой и сильной… Но мы, увы, — такими уж уродились.
Миф жил весь XIX век и перекочевал в XX. О «неприхотливости русских солдат» Второй мировой много говорили и немецкие фельдмаршалы, и «наши доблестные союзники» — британцы и американцы. В этом можно найти много и нелепого, и даже забавного. Скажем, великий норвежский путешественник Тур Хейердал в 1944 году был десантирован британцами на самый север своей страны, на границу Норвегии и Финляндии. Он с восхищением писал о русских солдатах, которые «имеют при себе только теплую одежду, документы и свое оружие». И при этом наступают без горячей еды и тепла в условиях арктической зимы. [45]
45
Якоби С. Сеньор Кон-Тики. М., 1969.
В действительности же советские солдаты тогда наступали так стремительно, что оторвались от своих баз. Они питались сухарями на морозе не всю войну, а лишь несколько дней наступления. Вообще же солдат в 1944 году сравнительно неплохо кормили. Так что спасибо на добром слове, господин Хейердал, но все было немного не так.
А вот для местных норвежских партизан «Сеньор Кон-Тики» доброго слова не находит. При том, что эти партизаны месяцами сидели в горах, действительно в снежных норах и без теплой пищи (боялись разводить костры, чтобы не быть обнаруженными). Но их подвиг проходит мимо сознания ученого и писателя. Тем более не делается никаких далеко идущих выводов о том, что норвежцы и финны в принципе могут жить, зарывшись в сугроб, как собаки-лайки, и грызть там промороженные косточки, такие вот они неприхотливые и покорные своим командирам.
Миф существует до сих пор. Мы обычно даже хвастаемся своей неприхотливостью, как чертой невероятной приспособленности к любым суровым обстоятельствам. Иногда почему-то стыдимся своей способности обходиться без удобств, как черте недостаточной цивилизованности. Вроде получается — культуры нам недостает. Потому мы и можем обходиться без двухслойной туалетной бумаги с перфорацией, шотландского виски и маринованных ананасов.
Но все же чаще звучит гордость: хоть в чем-то мы да превосходим Запад! Можем жить хоть в Антарктиде, питаясь хоть гвоздями, хоть картофельными очистками, — и при том еще вершить великие дела.