Оазисы

Цзи Александр

— Прочь!

Тварь изогнулась, наклонилась к Алану; клинок выбил искры из ее бронированного тела, но это не отпугнуло Тварь, как это происходило обычно. Наоборот, она яростно зашипела, а ее руки ударили наотмашь Алана. От сильнейшего удара он вылетел из седла и покатился по земле, а Вихрь с ржанием отпрыгнул в сторону.

Матиас, Димитрий и Тэн разом завопили и бросились на Тварь, но та, вопреки всем повадкам этих существ, атаковала Пилигримов. Это было неслыханное дело!

Пока Пилигримы с воплями осыпали Тварь ударами своих оружий, Алан поднялся на ноги и, морщась от боли,

подбежал к Вихрю. Схватив его под уздцы, он вскочил в седло и направил скакуна на Тварь. В его голове не укладывалось то, что Тварь может атаковать Пилигрима. У него не было страха, скорее, возмущенное изумление.

Он не успел приблизиться достаточно близко для удара, потому что сверкнула ослепительная вспышка, раздалось резкое, ядовитое шипение, и запахло как после грозы.

Басом заорал Димитрий, кубарем скатившись со своего коня, но не выронив странную пушку.

Именно она и испустила молниеподобный луч прямо в Тварь, которая застыла в своей земляной дыре, покачиваясь из стороны в сторону. В ее теле прямо под уродливой головой дымилась обожженная брешь — след выстрела.

Матиас и Тэн, плохо понимая, что случилось, отпрянули в разные стороны, а Димитрий торжествующе заревел, поднялся на ноги и снова нацелил пушку на Тварь. Снова ослепительно вспыхнуло, и молния с шипением ударила прямо в голову Твари.

— Работает! Работает! — восторженно вопил Димитрий, потрясая пушкой. — Моя дорогая!

Тварь с грохотом рухнула на край ямы. Голова ее превратилась в нечто вроде распустившегося бутона, причем в качестве лепестков выступала металлообразная шкура. Внутри темнела крупнозернистая масса чего-то темного, истекающего вязкой серой слизью со стальным блеском.

Пилигримы постепенно приходили в себя после этой неожиданной схватки.

— Нет, вы видали? — не мог угомониться Димитрий. — Это моя сладкая пушечка сработала! Она работает!

— Раньше делать вещь качественно, — поцокал языком Тэн не без зависти.

— Когда вернемся в то место со скалами, я пороюсь еще как следует! — пообещал Димитрий. — Глядишь, и для тебя что-нибудь найдем, друг Тэн!

Он попытался поцеловать пушку, но помешала борода.

— Но почему Тварь напала на нас? — спросил Матиас, не спуская глаз с лежащего чудовища. — Такого отродясь не бывало…

— И выглядит она иначе, — согласился Алан. — Прежде никогда не встречал такую породу.

Они зачарованно заглянули во внутренности Твари. В разорванной грудной клетке также не было ничего похожего на обычные внутренности человека или животного. Лишь зернистая структура, состоящая из крупных округлых образований, истекающих серой слизью с перламутровым оттенком.

Но надо было спешить.

Возбужденные и немного испуганные — кроме Димитрия, который налюбоваться не мог на свою пушку, забыв обо всем на свете, — они обогнули верхом поверженного монстра и поехали к гигантским вратам, вырезанным в сплошном камне.

Тэн обернулся первым, острым слухом прирожденного охотника и следопыта уловив некий звук. Он крикнул; остальные обернулись тоже.

Увиденное ошеломило Алана. Тварь оживала на глазах и поднималась во всю длину своего колоннообразного тела, а раны на груди и голове затягивались

сами собой с неслыханной скоростью.

— Ах ты, сволочь! — завопил Димитрий.

Он выстрелил из своего чудесного оружия в третий раз, и молния вновь разнесла голову Твари. Чудовище закачалось и начало падать.

— Быстрее проходим, пока не очухалась! — крикнул Димитрий.

Пилигримы понеслись к вратам вскачь, и вскоре их окружила почти полная темнота в недрах горы. Далеко наверху мерцало некое сияние, похожее на то, что Алан видел в далеких северных Оазисах. Слабо светящиеся ленты медленно изгибались наверху, словно глубоководные угри… или Твари. Казалось, они заинтересовались пришельцами и наклоняли к ним призрачно-фосфоресцирующие головы, следовали за ними, пытались окружить, но не были способны опуститься ниже свода огромной пещеры.

Их света доставало, чтобы увидеть, что едут Пилигримы по колоссальному проходу. Справа и слева тянулись ряды огромных скульптур — то были люди в разных одеждах и позах. Алан узнал привычные одежды Галльфрана, Грейстоунхилла, Зэн Секай и Санти… Были еще и наряды и украшения, которые Алан не видывал никогда.

— Это словно… музей, — сказал Матиас, задирая голову.

— Музей всего мира Оазисов, — прибавил Алан зачарованно.

Далеко наверху, под невидимыми сводами кружились в бесшумном танце светящиеся создания, следуя за Пилигримами. Их свет озарил конец коридора, где путь преграждала закрытая двухстворчатая дверь с очень сложным геометрическим рисунком.

— Себ с остальными прошел здесь, — сказал Алан уверенно, как если бы лицезрел это действо собственными глазами.

Он спешился и подошел к двери. Она была так огромна, что сдвинуть створки казалось смехотворной идеей. И действительно, дверь не поддалась усилиям Алана. К тому же на двери не обнаружились рукоятки.

“Вот будет глупо, если мы застрянем на самом пороге”, — мелькнула глупая мысль.

— Меня зовут Алан Аркон! — крикнул Пилигрим. — И я пришел, потому что меня позвал Себастьян Келлер!

Одно тягостное мгновение царили тишина и неподвижность, затем с глухим подземным гулом створки принялись расходиться, уходя вглубь горы.

Алан перевел дыхание и обернулся к товарищам. Их лица в призрачном свете фосфоресцирующих существ наверху казались безжизненными и тревожными.

— Ну что ж… — сказал он. — Вперед.

Глава 18. В чертогах Основателей

За величественными дверями им открылся просторный круглый зал, в центре которого была круглая же площадка, углубленная в землю почти на длину человеческого роста.

Вокруг ряд за рядом поднимались широкие каменные ступени, на которых могли бы восседать свидетели того действа, что развернется на центральной площадке.

Узкий проход в ступенях вел к этой площадке от двери.

Алан сразу подумал, что это место напоминает ринг, где сражаются бойцы, а зрители вопят, улюлюкают и делают ставки.

Под сводами зала скользили, извивались и переплетались светозарные угри, к ним прибавились проплывшие сквозь дверной проем вслед за Пилигримами другие светляки, и стало совсем светло.