Об истине и зверях

Хенди Барб

Короткая прихожая длиной в три шага заканчивалась проходом с левой стороны в небольшую заднюю комнату. Он уже приходил сюда дважды, как только опускались сумерки, прежде чем идти в комнату Винн, и оба раза быстро уходил. Он никогда не говорил ей, где был.

Чейн вошел, тихо закрыв тяжёлую дверь. Все, что он видел из прихожей, это полки, прикрепленные на левой стене палаты. Они были переполнены книгами, связанными пачками, и тонкими вертикальными цилиндрами древесины, меди и неглазурованной керамики. Когда он вышел из прохода, комната

целиком открылась его взгляду.

Крепкие, узкие столы и приземистые тумбочки были завалены ворохами бумаги, а также странными небольшими хитрыми приспособлениями из металла, кристаллов, стекла, древесины и кожи. Ветхое кресло с обивкой из потрёпанной синей ткани вписалось в дальний правый угол за организованным беспорядком на потемневшем от возраста столе со множеством небольших ящиков. На углу стола лежала тускнеющая холодная лампа, более яркая, чем он сначала подумал.

Кто-то недавно держал кристалл в руках, иначе бы он уже не светился.

Чейн осмотрел стопки пергамента и три миски с порошкообразными веществами. Держатели, закрепленные на другом углу стола, были сделаны из меди и удерживали увеличительные линзы. Они были установлены так, чтобы одна или больше искривляли изображённое другими.

Чейн стоял в личной лаборатории Фридесвиды Хевис, премина ордена метаологов. И он испытывал желание изучить все в поле его зрения.

Он мало понимал в магии, физической идеологии волшебства, в противоположность духовной перспективе его собственного колдовства. Однако что-то здесь вполне могло пролить искру света на его собственные исследования. Он склонился над столом, ничего не касаясь, рассматривая стопки пергамента и бумаг. Большинство оказалось обыденными заметками о ежедневной жизни Гильдии и ордена Хевис. Учитывая верхние листы, одна стопка была полностью посвящена этому

Чейн вернулся к полкам на левой стене.

Бирки и этикетки на текстах и контейнерах были написаны на слоговой азбуке бегайн. Даже после ночей сбивчивого чтения записей Винн, он все еще изо всех сил пытался освоить эту изменчивую систему письма Хранителей. Он осмотрел керамический цилиндр с деревянной крышкой, чтобы проверить, нет ли внутри свитка.

— Итак… непочтительность — не единственный твой недостаток.

Чейн обернулся на голос позади себя и столкнулся лицом к лицу с невысокой женщиной средних лет в тёмно-синей мантии.

— Теперь мы добавим к списку воровство? — спросила она.

Чейн смотрел в узкое лицо премина Хевис. Ее капюшон был откинут на плечи, подрезанные седые волосы цвета пепла ощетинились на голове, хотя любые признаки возраста были почти незаметны в её правильных чертах. Несмотря на серьезный вид, она была весьма привлекательна.

— Мои извинения, — начал он. — Я… только…

Чейн мельком глянул на короткий коридор, ведущий к двери.

Хевис никак не могла пройти мимо, не врезавшись в него. Как она вошла незамеченной? Он мысленно вернулся в прошлое, к их первой встрече.

Когда

Винн вызвали на Совет Преминов, и он был изгнан оттуда, Хевис стояла в дверях палаты. Как только двери закрылись, шов между ними начал исчезать. В одну минуту двери стали единой преградой. Образ Хевис, вскинувшей руку, когда она впивалась в него взглядом через закрывающиеся двери, намертво впечатался в его память. Ее способности, продемонстрированные тем вечером, в конечном счете, и оказались причиной, почему он искал способа поговорить с ней с глазу на глаз.

— И-и-и? — спросила она.

Чейн остался спокоен, поймав взгляд этой обманчиво учтивой женщины.

— Ты закончила? — спросил он.

Она внимательно изучала его с минуту, но затем повернулась к столу. Открыв его верхний левый ящик, она достала узкий мешочек коричневого цвета, наверху которого лежали два листка бумаги и одна из книг Чейна. Он жаждал узнать, что она сделала из трех вещей, о которых он просил её, но первая из них была самой важной.

Премин Хевис ослабила завязки мешочка и вытряхнула его содержимое себе на ладонь.

— Пара поменьше, — сказала она, — как ты и просил.

Она протянула ему очки, похожие на те, которые надевала Винн, зажигая солнечный кристалл.

— Они такие же? — спросил он.

— Да, их оказалось достаточно просто скопировать… хотя у этих есть структурные улучшения.

Хоть они и были меньше, чем очки Винн, их круглые гладкие линзы помещались в точно такую же оловянную оправу. В отличие от более прямых и толстых дужек оригинальной пары, у этих они были искривлены на концах, чтобы лучше зацепиться вокруг ушей человека.

Хевис, вероятно, поручила их создание своим ученикам — учитывая, как мало Чейн знал о ней. Винн упомянула, что домин Иль'Шанк испытывал не слишком большое уважение к метаологам этой миссии по сравнению с его собственной. Гассан Иль'Шанк просто не знал, с кем имел дело.

Премин, как истинный маг, не выставляла свои навыки напоказ, демонстрируя их только по необходимости. Только мелкие дилетанты устраивали шоу. Из того, что Чейн видел в зале заседаний Совета, она далеко превосходила обычную академическую практику.

— Они были созданы по всем твоим требованиям, — продолжала Хевис, — хотя и не подойдут тебе.

Чейн ничего не сказал. Эти очки предназначались для Винн, чтобы заменить её пару. А относительно другого…

Он шагнул мимо Хевис к ее столу. Отложив в сторону два листка бумаги, он забрал книгу, которую оставлял ей.

Чейн взял с собой и сохранил столько книг, записей и свитков, сколько смог унести из отдаленной обители стравинских монахов-целителей, которых Вельстил обратил в диких вампиров. Этот текст, самый тонкий из них, привлёк внимание Чейна с самого начала, хотя он не мог сказать, почему. Один толстый пергамент свернули гармошкой и закрепили деревянными колпаками между деревянными же пластинами. Его название было «Семь Листьев…»