Обаламус
Шрифт:
— В принципе: мне не трудно вызвать сюда патруль снарков, — нехотя признаётся Обаламус. — Но в их добрых чувствах к тебе я по-прежнему сомневаюсь…
— Ничего, рискнём! — соглашаюсь я. — Только на контакт с ними мы выйдем вместе! Ты же будешь связываться телепатически? И меня к этому каналу подключить сможешь?
— Да.
Похоже, он отчаялся меня переубедить… Или придумал очередную каверзу? Что ж, во втором случае крандец обоим — ни один Обаламус умеет мозги минировать! Помирать, конечно, не хотелось. Но выпустить его я тоже не мог.
Впрочем, долго ждать и не пришлось. Спустя минуту в воздухе сгустился темно-серый полупрозрачный комок примерно полметра в поперечнике с расплывчатой черно-белой фигурой, быстро превратившейся в хорошо известного мне мультяшного львёнка, который вот уже не первый год на пару с черепахой пел по выходным и праздникам с телеэкрана: «Только я всё лежу и на солнышко гляжу…»
— Здравствуйте… — начал я нерешительно.
Но снарк не стал ждать продолжения.
— Ваше сообщение о задержании чрока мы приняли. Готовы забрать его в любой момент.
— А как вы…
Львёнок улыбнулся и похлопал себя по лбу плюшевой лапкой.
— У нас же телепатическая связь установлена. И я получил по ней всё, что вы собирались сказать. А у землян опыта подобных бесед нету, и потому приходится трансформировать ответ в удобные для вашего восприятия свето-звуковые сигналы.
— Теперь нужно, чтобы я освободил Обаламуса?
— Нет, только устное согласие на перевод. Мы извлечём чрока сами. Вы готовы?
— Да. Забирайте.
На какое-то мгновение мир расплылся у меня перед глазами. Неизменным оставался только львёнок. Потом стул, стол и кровать вернулись на свои места.
— Вот и всё! Он уже у нас.
— А-а-а… — неуверенно начал я.
Ещё надо было рассказать им о странном феномене в районе Подкаменной Тунгуски… О том, что, скорее всего, именно в тех краях спрятан межзвёздный корабль оружтов, жилой отсек которого чуть больше семьдесяти шести лет назад, в июне 1908 года, взорвал коварный Обаламус…
— Всё это мы от вас уже получили! — улыбнулся львёнок.
В ответ я молча пожал плечами. Похоже, чёртовы телепаты способны копаться в чужих мозгах, словно в собственных карманах…
— Не везде. А только в тех информационных кластерах, что вы для нас приготовили. Извините. Время контакта ограничено. И ещё должен вас предупредить: пользоваться всем, что осталось от чрока, нужно с большой аккуратностью. В зависимости от интенсивности включения дополнительные функции сокращают вашу жизнь на срок от часа до нескольких суток за каждую минуту работы. Если понадобится связаться со мной, вызовите в уме образ этого львёнка. До свидания. И благодарим за сотрудничество, — закончил речь снарк.
А затем серый комок быстро растаял в воздухе.
Вот так просто, как будто ничего особенного не случилось!.. Брат по разуму, чтоб тебя по всей Галактике расколбасило!.. Можно подумать, ему тут пуговицу помогли застегнуть!!!
Сказать, что я был разочарован, значит — не сказать ничего! Месяцы тревог, сомнений и напряженной подготовки, меньше часа самой борьбы и полуминутный финиш. Никаких лавров победителя. Просто окончание еще одного рабочего дня. Стало обидно буквально до слёз. Да, что я им всем, нанимался, Вселенную от чроков спасать?!
— Товарищ лейтенант, — раздался из-за двери голос Холопушина. — Влажность девяносто восемь процентов. Дымка. Видимость два километра.
Я вышел из каптерки в кабинет.
— Из соседей кто-нибудь летает?
— Нет, после нас почти сразу все по грозе закрылись.
— Передавай изменение фактической погоды. Тебе днём поспать удалось?
— Да, пару часов урвал перед обедом.
— Тогда работай. В четыре утра разбудишь меня и Салаженцева.
Я вернулся в каптерку, рухнул на кровать. И тут же вырубился.
45
Васильченко держал всех в полной готовности несмотря на нелётную погоду. Мои доклады он выслушивал каждые полчаса. Сегодня в шестой эскадрилье у двух инструкторов заканчивались минимумы погоды. Нужны были всего сорок минут для того, чтобы они успели проскочить.
— Ну что там с туманом? — спросил САМ, с видимой неохотой оторвавшись от шахматной доски.
— Туман рассеивается, товарищ полковник, — доложил я. — Но в ближайший час будет низкая облачность. Пять-семь баллов, высотой пятьдесят-сто метров. Поднимется до ста-двухсот только к одиннадцати. А дальше начнёт очень быстро развиваться кучевка. С двенадцати часов по району ливневые дожди, с двенадцати тридцати — с грозами. В облаках с одиннадцати-тридцати болтанка и обледенение.
— Слыхал?! — обратился САМ к Цылюрикову. — Что со сменой делаем? Разведкой будешь рисковать или полётами?
— Да, шаманов послушаешь: грозы триста дней в году греметь должны, — ответил ИО комэска. — А туман: вот он, на полосе лежит!
Ну, не скотина ли?! Ведь даже идиоту ясно, что на разведку майору лично лететь, и потому он тумана утреннего, от которого через час даже следа не останется, больше всех и всяческих гроз боится. И ведь никогда не пропустит случая если уж не себя похвалить, то хотя бы соседа обругать ненавязчиво! Этим он сильно походил на Гену Лущенко, сокурсника и сослуживца по Пущинской экспедиции. Кого Цылюрикову напоминал я, не имею представления, но антипатия давно уже была взаимной.
— Ну, гляди!.. Твои инструкторы без минимумов останутся в случае чего! — фыркнул в ответ Васильченко. — Шах! И мат! Следующий!
САМ был из крестьян, образование — два класса и военное училище, как любил он пошутить под настроение. Но в шахматы играл на высшем уровне. Следующим был Кошка. Связист продержался меньше минуты. Васильченко обвёл взглядом комнату.
— Серов, — вдруг окликнул меня он. — Кончай туманы гонять, иди сюда, сыграй с подполковником.
— Да, я же вам на один зуб! — говорю. — Только если фору дадите!