Обаятельное чудовище
Шрифт:
– Вы куда? – Секретарша с обильно подкрашенной оральной зоной подскакивает со своего стула, замечая мое приближение. – Стойте!
– К Эдику. – Сухо бросаю я и толкаю дверь в его кабинет. – Можно?
– Я ей говорила, что нельзя! – Визжит секретарша через мое плечо.
Эдуард Викторович вынужден спрятать стеклянную пилочку для ногтей в ящик стола и спешно подняться:
– Всё в порядке, Юленька. – Бросает он недовольный взгляд на секретаршу и указывает мне своей маленькой ручкой на свободное кресло. – Марта, проходи, садись.
– Привет. –
Секретарша хлопает дверью, а Эдик, еле сдерживая рвущийся наружу гнев, оглядывает мои ботинки. Почти физически чувствую эмоции, которые у него вызываю, и это меня забавит. Знаю, что в любом случае он не сорвется – будет терпеть до конца, а потом действовать исподтишка. Такие, как он, никогда не грубят, боясь получить ответной реакции, они – тихие истерички, привыкшие использовать свою власть и деньги в холодной войне.
– Не могла постучать? – Спрашивает он, наклоняясь задницей на собственный стол.
– А что? Боялся, что застану тебя за просмотром гейского порно? – ввинчиваю я.
И Эдик стойко выдерживает мой выпад. И только выщипанная и умело подкрашенная темная бровь ползет по его лбу вверх.
– Девочка, вот чего тебе не хватает? – Улыбается он. – Почему ты принимаешь меня за врага?
Я подтягиваю ноги и выпрямляюсь, готовясь атаковать:
– Ты был у его лечащего врача. Мне сообщили.
– И? – Спокойно спрашивает он.
– Тебе недостаточно того, что я лично докладываю тебе о его здоровье?
По ухоженному лицу Эдика пробегает волна недовольства.
– Я просто хотел убедиться, что всё в порядке. Совет директоров волнуется, ты должна понимать.
– Поэтому ты спрашивал, сколько я трачу на его лечение?
Он кивает.
– Я поверенный твоего отца, дорогуша. – Его кадык дергается. Толстые пальчики-сосиски складываются в тугой замочек. – Я веду его дела, поэтому мой интерес в области ваших расходов естественен.
– И что? Выяснил? – Огрызаюсь я.
– Да. Информация вполне обнадеживающая.
– Убедился, что я тебе не врала? – Продолжаю злиться.
Эдик двумя пальцами поправляет зализанные волосы. Меня раздражает его манерность, хочется сплюнуть прямо на пол. Какое же все здесь фальшивое, тьфу!
– Послушай, Марта, это нормально, что мы все беспокоимся за твоего отца. – Все еще играя заботливого дядечку, говорит он. – Не нужно воспринимать всё в штыки. Мы все здесь – его и твои друзья.
– Да ладно! – Впиваясь в подлокотники пальцами, смеюсь я. – Спите и мечтаете, как бы урвать его долю!
– Прошу тебя, не забывайся. – Устало закатывает глаза мужчина.
– Милый Эдуард. – Изрядно устав от его кислой вежливости, говорю я. – Со мной можешь не юлить. Я в курсе, что за деньги ты и мамку родную продашь. И я тоже имею право проверить, действуешь ли ты в интересах моего отца или же совсем наоборот. Усек?
Тревожно оглядев собственные ногти, он возвращает свой взгляд на мое лицо:
– Ничего,
В моей душе разгорается огонь ярости. Я закидываю ногу на ногу и улыбаюсь.
– Это тебе его врач сказал?
– Он, конечно, не готов давать точных прогнозов, но надеется, что утраченные телом твоего отца функции будут возвращаться. – Мужчина больше не улыбается. – Речь, движения – никто не знает, что и когда вернется первым, но, как только твой отец сможет говорить или писать, он сможет приступить к управлению делами.
Мне хочется показать ему средний палец, но приходится сдерживаться.
– А пока этого не произошло, я говорю за него и я решаю! – Напоминаю.
– Разумеется. – Эдик, не сводя с меня взгляда, нервно крутит на руке дорогие часы. – Вот только в данный момент именно я контролирую твои расходы, Марта. И знаешь… наверное, не стоит больше потакать твоим капризам. Сумма, потраченная на мотоцикл, существенно превышает жизненно необходимые расходы подростка в твоем возрасте. Вряд ли бы твой отец одобрил эту покупку…
Он снова улыбается, сверкая идеальной керамикой.
Думает, что выиграл этот раунд, но нет.
– Я же не спрашиваю, куда ты тратишь свои деньги! – Рявкаю я, указывая на него пальцем. – Ты хорошо справляешься со своими делами и получаешь за это бабки. Мои бабки, Эдичка! И ты должен понимать, что, едва мне исполнится восемнадцать, а ждать осталось всего две недели, я смогу оформить опеку и распоряжаться всем, что ему принадлежит. В том числе и делами фирмы. В том числе… – Я задираю голову выше. – Смогу передать руководство делами кому-то более квалифицированному, чем ты…
Та-дам! Он бледнеет, а я откидываюсь в кресле, чувствуя, что попала в точку. Этот слизняк никак не ожидал, что я окажусь умнее безмозглой креветки и начну интересоваться тем, на что имею право.
– Конечно. – Сглотнул мужчина. – Ты можешь.
– Ведь я его дочь. – Киваю я, победно ухмыляясь.
– Но я рекомендовал бы тебе не делать поспешных шагов, Марта. Бизнес это не просто суета вокруг больших денег, здесь всё сложно устроено…
– Не сомневаюсь.
– Давай, всё же, действовать сообща. – Предлагает он, хитро обходя острые углы наших взаимоотношений. – Ты же понимаешь, что я забочусь о твоем благосостоянии?
– Естественно. – Цежу сквозь зубы. – И если я узнаю, что ты вставляешь мне палки в колеса… А, поверь, я узнаю. Если мне будет плохо, тебе тоже будет плохо. Обещаю.
– Марта… – Он склоняет голову набок.
– Так что давай жить дружно, Эдуард Викторович. Считай, что ты делаешь все то же самое, только сменился твой руководитель. Ты же знаешь, как лучше для бизнеса? Вот и делай как лучше. Я не буду лезть. – Пытаясь сохранять невозмутимость, откидываю волосы с лица. – Только не трогай меня. Считай, что мы с тобой самые лучшие друзья. Как ниточка и иголочка – всегда рядом.