Обаятельный гарем желает познакомиться
Шрифт:
Только вот вряд ли благородная эрти может наведаться в дом удовольствий под благовидным предлогом. Ладно, об этом стоит еще подумать.
Я жестом подозвала своего невольника. Перед ним было неловко – мне представили всю прислугу разом, и никаких имен я, конечно, сразу не запомнила. Стоило переспросить еще по дороге, но мне как истинной дочери своего мира и своего времени хотелось прежде всего извиниться перед пожилым человеком за свою забывчивость. А здесь это не принято, он не поймет, если я стану расшаркиваться.
– Как твое имя? – негромко спросила я.
– Керим,
– Керим, мне нужно найти пару евнухов. Покажешь, где их искать?
– Да, моя эрти. Только… вы хотите приобрести уже оскопленных рабов? Евнухи обычно служат в гареме пожизненно. Заново на продажу их отдают, если евнух в чем-то провинился или имеет какой-то изъян. Но вы можете приобрести пару подходящих юношей. Оскопить их можно здесь же, на рынке. Это быстро – зельями и обезболивают, и заживляют сразу, так что после раб обычно сразу может идти. Я покажу вам, где проводят процедуру.
Я прикрыла глаза. Ну да… наверное, здесь это примерно как купить в рыбном ряду живого судака и отнести к ларьку в конце ряда, где за небольшую плату тебе этого судака почистят и выпотрошат. Очень удобно.
…Парнишку я увидела сразу. Он сидел у столба, но цепей на нем не было. Может, потому что с цепями было бы неудобно держать музыкальный инструмент – нечто вроде небольшой гитары без “талии”, с чуть более длинным грифом. Танбур, выудила я из памяти Нилы. Кажется, на Земле тоже есть танбуры, только в них струн поменьше.
В отличие от мускулистых рабов, которые продавались как носильщики и работники, этот был одет – и шальвары на нем, и жилетка, правда, последняя на голое тело. А вот голова не покрыта. Лет ему, наверное, 17-18, если не меньше.
– Играй давай! – Торговец ткнул в парнишку длинной палкой, и тот, шмыгнув носом, принялся перебирать струны, наигрывая что-то тоскливо-заунывное.
А ведь музыкант тоже пригодится, пришло вдруг мне в голову. Танцующим красавицам нужен аккомпанемент.
Да и, если честно, просто жалко стало этого замурзанного мальчишку.
– Сколько? – коротко спросила у торговца. Тот пробежался по мне оценивающим взглядом и чуть заметно поджал губы. Впрочем, ответить все же соизволил.
– Два золотых.
– Сколько? – у меня едва глаза на лоб не полезли. Рыжую я купила за три, но то – иноземная диковинка, товар штучный. – За бесполезного мальчишку? За два золотых можно купить красивую невольницу!
Торговец безразлично пожал плечами.
– Смазливых мальчиков тоже берут неплохо. Не евнухом в гарем, так в дом удовольствий. Некоторым господам нравится. А этот еще и на танбуре играет, и поет неплохо.
Ммм, какие перспективы у парнишки вырисовываются! Прямо и не знаешь, что предпочесть, все так вкусненько…
Музыкант тем временем отчетливо позеленел и взял фальшивую ноту. Я поморщилась.
– Я его забираю. Керим, расплатись.
Если Керим и не одобрил
– Ваш господин не пожалеет, благородная эрти! А выхолостят вам его туточки, рядышком – воон где крыша зеленая…
Цвет лица моего нового приобретения, изначально вполне смуглый, уже практически сравнялся с той крышей. Мальчишка рефлекторно прикрыл танбуром то место, которым так дорожит большинство мужчин. Однако на его запястье уже защелкнулся браслет подчинения. Рядом скалилась рыжая, глядя на меня с ненавистью. Извини, милая, пока не до объяснений…
В небольшую будочку под зеленой крышей мы вошли все вместе – я, рыжая наемница, Керим и юный музыкант, дробно отстукивающий зубами.
Мясник – иначе мне его сложно назвать – сидел тут же, скучающе полируя свои инструменты. Одет он был примерно так же, как большинство торговцев здесь – в шальварах и халате из яркой, но недорогой ткани и небольшой чалме. Единственным отличием оказался широкий фартук на объемистом пузе. Неудобно, наверное, к “пациентам” наклоняться-то…
При виде нашей компании он расплылся в угодливой улыбке и безошибочно остановил взгляд на мальчишке.
– Благородной эрти угодно…
– Угодно, – прервала его я и обернулась к парнишке. – Как тебя зовут, кстати?
– Р-рами, – выстучал он зубами, едва, кажется, не прикусив язык.
– Возможно, благородной эрти стоит выйти на время процедуры, – мясник сложил перед собой руки. – Велите ему слушаться меня.
– Да, конечно… – я рассеянно осмотрела инструменты, среди которых особенно выделялись гигантские ножницы. Мда… интересно, их тут хоть стерилизуют? – Впрочем, я бы предпочла все проконтролировать. Раб новый, недешевый, мало ли что.
– Как будет угодно благородной эрти… тогда пусть ваш раб снимет шальвары и сядет вот сюда, разведя ноги…
Мальчишка покрылся испариной. Ну же, дурачок, отойди от меня, мне нужно, чтобы мясник к тебе отвернулся…
– Рами, поставь танбур у стенки и выполняй!
Не подчиниться скованный браслетом парень не мог. Так что он пристроил музыкальный инструмент и сделал шаг к высокому стулу, на ходу спуская шальвары…
Чтобы в следующую секунду грохнуться в обморок.
О черт. Только этого мне не хватало. Значит, теперь быстро.
Мясник как раз повернулся на грохот и собрался, кажется, что-то говорить.
Я резко вскинула правую руку, выставив вперед средний палец, на котором красовалось кольцо с крупным изумрудом, и быстро прикоснулась им к затылку местного “работника”. Тот на мгновение замер – и сполз на пол следом за Рами.
Вот так. Вот это самое тебе, а не калечить мальчишку.
Разумеется, Ирмаин не мог просто так отправить меня в окраинные районы в сопровождении одного только пожилого невольника. Мой муж, конечно, стар, но из ума уж точно не выжил. Так что все пальцы у меня были унизаны кольцами с ооочень непростыми свойствами. В основном – для самозащиты. Убить ни одним из них нельзя, но вывести из строя даже нескольких противников вполне возможно.