Обаятельный гарем желает познакомиться

Филимонова Наталья Сергеевна

Вот именно этим я и собиралась заняться перед приемом высокого гостя. Не знаю, как складывались отношения моего мужа и халифа вместе с его визирем раньше. Зато точно знаю, что для деловой репутации важна каждая мелочь. Сейчас дворец буквально кричит всем своим видом о том, что здесь живет пусть богатый, но крайне рассеянный

старик слегка не от мира сего, и облапошить его ничего не стоит. Я намерена изменить это. Я еще заставлю халифа считаться с домом Мируз!

…Конечно, мне не удалось заставить заняться делом Сафиру. По ее мнению, я сошла с ума – ведь наш муж достаточно богат, чтобы купить или нанять сколько угодно прислуги.

Хотя привлечь ее к уборке ну очень хотелось! В конце концов, она здесь единственная, у кого нет совсем никаких обязанностей. Но выслушивать ее истерики было все-таки некогда. Что ж… посмотрим, что она станет делать, когда уборка понадобится в ее собственных покоях. Немногочисленных служанок я на этот счет предупрежу. А наши “евнухи” туда и сами не сунутся, не дураки.

Так что я с командой из Айсылу, Джарис, Рами и Азата прошлась по малому залу и гостевым покоям сама. Мужчины двигали мебель, одна наложница орудовала магическим “пылесосом-пятновыводителем”, другая шла следом за ней с камнем-восстановителем, который возвращал всем поверхностям их исходные свойства и превращал потертые диванчики в новые на вид. А я проверяла и заменяла при необходимости разрядившиеся стационарные артефакты.

Помощь Маруфа сводилась в основном к моральной поддержке. Он подбадривал нас восклицаниями вроде “Все пропало!” и “Это провал!”. Правда, делал он это чуть менее высоким голосом, чем раньше, – то ли успокоительное подействовало, то ли подустал.

– Маруф! – не выдержала я наконец, – как ты с такой тонкой душевной организацией переживал премьеры?

– Трудно! – скорбно

ответил толстячок. – Каждая премьера – на грани жизни и смерти. Всякий раз меня откачивала половина труппы.

– А вторая репетировала?

– Нет! – еще более драматично возразил Маруф. – Вторая откачивала нашу приму. Она, бессовестная, каждый раз падала в обморок или начинала рыдать. В такой ответственный момент! Никакого такта.

Я только головой покачала. Кажется, мне крупно повезло на самом деле, что у нас за приму – Зарема. У этой нервная система непрошибаемая, по-моему. Ну подумаешь, приходится эту девицу вылавливать по каким-нибудь злачным местам, как только она в кои-то веки понадобилась… интересно, как там успехи с поисками у Тарии? И не узнаешь ведь! Нет, надо поторопить Ирмаина с созданием переговорников.

Отвлечься от переживаний несчастного учителя танцев маня заставил шум, а следом слаженная хоровая ругань за спиной.

Резко обернувшись, я сразу поняла, что послужило поводом для словесных упражнений. Правда, как это могло случиться, предстояло еще выяснить.

– Твою мать! – это я сказала по-русски. Просто в зенаильском не нашла ничего достаточно выразительного.

*

…Посреди малого зала, там, где до сих пор стояла бесценная скульптура, изображавшая льва, высилось… дерево. Настоящее живое дерево, запустившее толстенные корни в плитки пола, по которым уже зазмеились трещины во все стороны. Крона упиралась куда-то под самый сводчатый потолок. А в обхвате оно было таково, что обнять можно разве что втроем.

Кажется, это был дуб. Я не сильна в ботанике, да и листья оказались высоковато. Во всяком случае, здесь, в жарком Зенаиле, дерево смотрелось настолько чуждо, насколько это вообще возможно.

Конец ознакомительного фрагмента.