Обделенные душой

Шустерман Нил

— Глаза у тебя тоже новые? — спрашивает Грейс.

— Только один.

— Который?

— Правый. Левый мой собственный.

— Хорошо, — произносит Грейс, — потому что я уже решила, что этот глаз — честный. — Она наклоняется за спину Коннора, к верёвкам. — Я не стану совсем тебя отвязывать — не такая я дура; только ослаблю верёвки на этой руке, чтобы ей не было так больно.

— Спасибо, Грейс.

Коннор чувствует, как провисает верёвка. Он не лгал — шов действительно горит огнём от натяжения. Он слегка подёргивает кистью, и постепенно она выскальзывает из петли.

Рука Роланда свободна и тут же рефлекторно сжимается в кулак, готовая размахнуться и нанести удар. Все инстинкты Коннора требуют сделать это, но голос Рисы, звучащий в его сознании постоянно, как если бы его туда вживили, говорит: «Остановись. Не совершай необдуманных поступков».

Проблема в том, что свободна только одна рука. Получится ли у него вырубить Грейс одним ударом, затем развязать вторую руку и сбежать до возвращения Арджента? Сможет ли Коннор в его нынешнем физическом состоянии обыграть двоих человек, и каковы будут последствия, если попытка ему не удастся? Всё это проносится в голове парня за крошечную долю секунды. Грейс ошеломлённо таращится на свободный кулак, она совсем растерялась. Коннор принимает решение. Он набирает полную грудь воздуха, расслабляет пальцы, трясёт кистью...

— Спасибо. Ух, как хорошо! — произносит он. — Теперь быстро. Привяжи её опять, пока Арджент не вернулся, только на этот раз не так плотно.

Грейс с облегчением принимается вновь привязывать руку, и пленник не сопротивляется.

— Ты же не скажешь ему про меня, правда? — просит Грейс.

Коннор улыбается. Изображать улыбку для Грейс куда легче, чем для её братца.

— Это будет наша тайна.

Через несколько мгновений возвращается Арджент с бутербродом, в котором количество майонеза намного превышает количество бекона. Он кормит пленника с руки, так и не заметив, что обстановка слегка изменилась. Грейс доверяет теперь Коннору больше, чем собственному брату.

2 • Хлопатель

Хлопатель полон дурных предчувствий, но точка невозврата уже пройдена.

До нынешнего дня он много месяцев вёл мучительную жизнь на улице. Ради выживания ему приходилось проделывать страшные вещи. Они превратили его в существо, в котором не осталось ничего даже отдалённо напоминающего человечность. Он сдался, опустился на дно и прозябал на самых грязных задворках Города Греха.

Перебираясь в Лас-Вегас, он рассчитывал, что у беглого расплёта здесь больше шансов раствориться в толпе, однако этот город — не для неудачников. Если ты застрял здесь — пощады не жди. Лас-Вегас раскрывает свои объятия только тем, кто может свободно из него убраться; и хотя эти люди, как правило, покидают город с пустыми карманами, это всё же лучше, чем остаться здесь и валяться в грязи, словно стреляная гильза.

Когда вербовщик нашёл парня, тому всё на свете было уже до лампочки. Интерес к жизни из него давно и основательно выбили. Бедолага полностью созрел для карьеры хлопателя.

— Пойдём со мной, — предложил вербовщик. — Я научу тебя, как заставить их за всё заплатить.

«Они» — это все и каждый; это то самое универсальное «не я», которое ответственно за его поломанную жизнь. Виноват весь мир. Поэтому все должны заплатить. Вербовщик знал, на какие кнопки жать — и договор был заключён.

Теперь, двумя месяцами позже, хлопатель осторожно идёт рядом с девушкой своей мечты в местный спортивный клуб в Портленде, штат Орегон. Это далеко от Лас-Вегаса, далеко от той жизни, которую он когда-то вёл. Чем дальше, тем лучше. Его новая жизнь, пусть и короткая, будет ослепительной. И оглушительной. Проигнорировать её будет невозможно. Объект для теракта выбрал для них кто-то из более высокого звена. Смешно — ему никогда не приходило в голову, что у хлопателей такая чёткая организация; и тем не менее за всем этим бедламом просматриваются ясная структура и иерархия. Мысль о том, что за безумием стоит рациональный метод, приносит хлопателю странное утешение.

Его ячейка состоит из двух человек. Их с девушкой тщательно подготовили, начинили взрывчаткой и передали в руки психо-манипулятора, который, судя по всему, в предыдущей жизни подвизался на ниве агитации и пропаганды.

— Хаос изменит облик мира! — накручивал он их. — Вы познаете всю сладость мести, и ваш подвиг просияет в веках!

Хлопателю наплевать на облик мира, его влечёт лишь месть. Он бы так и так загнулся где-нибудь в подворотне, зато теперь его горькая кончина — под его собственным контролем, под властью его собственных соединившихся ладоней — обретёт смысл.

А если это не так? А если он обманывается?

— Ты готов? — спрашивает девушка. Они уже рядом с клубом.

Он не делится с ней своими сомнениями. Он хочет, чтобы она думала о нём как о человеке сильном. Решительном. Смелом.

— Готов, — отвечает он. — Устроим им мясорубку, чтобы надолго запомнили!

Они входят в клуб. Юноша придерживает дверь, девушка улыбается ему. Улыбки и вот такие милые моменты — большего они себе позволить не могут, хотя и желали бы. Когда у тебя взрывоопасная кровь, никакие интимные отношения невозможны.

— Чем могу помочь? — спрашивает служащий на ресепшене.

— Мы бы хотели вступить в клуб.

— Отлично! Одну минутку, я найду того, кто вам поможет.

Девушка делает глубокий дрожащий вдох. Юноша держит её за руку. Мягко, осторожно. Всегда осторожно, потому что для того чтобы взорваться, детонатор необязателен — одно неловкое движение и... Просто с детонатором надёжнее и быстрее.

— Я бы хотела быть с тобой, когда мы... исполним свою миссию, — говорит девушка спутнику.

— Я тоже, но нам нельзя. Ты же знаешь. Обещаю — я буду думать о тебе.

Инструкция гласит — они должны находиться на расстоянии не меньше десяти метров друг от друга. Чем дальше, тем эффект их «миссии» разрушительнее.

К ним приближается тип — гора мускулов, улыбка на миллион баксов:

— Привет, меня зовут Джефф. Я помощник-координатор для новеньких. А вас как зовут?

— Сид и Нэнси, — отвечает хлопатель. Девушка нервно хихикает. Да они могли бы назваться хоть Томом и Джерри, неважно. Можно было бы даже воспользоваться настоящими именами; просто фальшивые как бы придают их обману б'oльшую достоверность.