Обе Бездны
Шрифт:
— Так кобники могут делать души? — воскликнула Нармела, и тут же, опомнившись, перешла на шёпот. — Зачем тогда они крадут чужие для программирования?
— Воровать души — прошлый век. Папа хотя и работает гачтарем Утгарда, но на свои разработки у него есть время. Правда пока создание души настолько сложно, трудоёмко и затратно, что его нигде не применяет — дешевле купить захваченную.
— Просто кому-то выгодно делать из Тёмных жаждущих крови и душ наёмников… Тьме, например, — Нармела опустилась рядом. — Иначе бы техномагию эту ввели бы ещё очень давно.
— Ты резиной
— Спасибо отцу за это. Но я пока лишь одна. И даже не знаю, нужно ли это миру, чтобы таких, как я, было больше.
***
Торстейн поддержал начинание Нараты — после подземелья жутко хотелось восстановиться и погулять по природе. Как бы не была она сурова, но всё же родней, прекрасней и безопасней тёмных каверн Иркаллы. По сути, только в одиночестве и в естественной обстановке с Тёмного снималось напряжение, нагнанное за прошедший день.
Лес — не лучшее место для прогулок в Нашаре, но Торстейн не сомневался, что Мирдал защитил своих учеников, и возле деревни ничто опасное не ждёт. Да и сам Торстейн мог за себя постоять — в случае чего отобьётся или просто улетит подальше. Его бы и не снарядили защитником Нараты в Эрешкихале, если бы он даже за себя постоять не мог…
Нарата… Она тоже гуляла где-то неподалёку, и Трэвейл не был бы прочь походить с ней — хотя бы под предлогом защиты — но он опасался навязываться столь свободолюбивой самке. Вот кому нипочём ни леса, ни подземелья, и только сама Тьма может с нею поспорить. Зато он мог осмотреть местность, чтобы знать, чего от неё ожидать. От чуткого нюха и острого взгляда вряд ли могло что-нибудь укрыться, и дракон не сомневался, что разузнает обо всём вокруг Ликдула за час-другой. Днём, конечно, вряд ли Тьма сунется к обиталищу Светлых — настоящих Светлых, не тех, кто вершит политику на Верхнем слое. Но ночью будет уже другое время, Тёмное. Сменятся обитатели леса на менее приветливых и более суровых — таких, с которыми не всякий дракон поспорит.
Однако, оказалось, что некоторые существа способны приходить и днём.
Торстейн напрягся, услышав, как шевелятся ветви и листья слева от него. Дракон встал на задние в боевую стойку, но не расправляя крылья — всё равно улетать некуда, потому он держал их сложенными, оберегая на всякий случай.
Меч за миг материализовался в лапе, а сам дракон привстал на задние, полуприседая и готовясь либо взлететь, либо прыгнуть.
Кто ему противостоял — юный дракон пока не понимал. На посланников Тьмы это было не похоже, но и не дикий зверь крался по лесу. Отойдя так, чтобы большое дерево прикрывало его со спины, Торстейн оглядывался по сторонам.
— Эй! Покажись!
— Ты кому из нас? — произнесли спокойно сверху, из кроны дерева, под которым теперь находился дракон с песчаной шерстью. Он быстро поднял взгляд вверх — с этого ракурса ему стала легче заметна аура другого нашаранина, а чуть позже и он сам, как только он спустился, цепляясь за крепкую кору. Это был белый красногривый самец, жилистый и тощий, с пышной гривой, закрывающей один глаз. Морду его делила на двое чёрная полоса от носа до самых глаз.
Драконы друг на друга смотрели недолго,
— Это ещё что? — спросил Торстейн, решив, что неизвестный куда хуже дракона, к которому можно повернуться если не спиной, то боком.
— Карк, — спокойно сказал дракон. Торстейн повернулся к нему и только сейчас понял, что белый насмехается. Почувствовав, что, по мнению встреченного, неведомое существо опасности не представляет, Торстейн выпрямился, хотя меч ещё не убирал.
— А если не именем, а понятными словами?
— Ты сам представься для начала, — опёрся белый о ствол, но вальяжнее и спокойнее, чем Торстейн до того. — Гость здесь ты.
— Уже не гость, Мирдал принял меня в Ликдул. Торстейн Трэвейл, — поднял дракон свободную от оружия лапу.
— Приветствовать стоя с оружием в лапах — не лучшая идея, — подмигнул белый и вытянул лапу в сторону приближающегося шума. — А уж не обращать внимания на стаю мелких и опасных кусачих тварей — ещё глупее.
— Угрожать можно и без оружия, — без веселья Торстейн подмигнул другому дракону. — Да и не всем оно нужно, смотрю. Представься и ты, хозяин леса.
— Адора Халла, — белый легко взлетел вверх и опустился на большую ветку. Шум начал разворачиваться прочь, видимо, неизвестные твари заметили дракона, не рискнув приближаться. — Убери уже оружие.
Торстейн заставил меч в лапе пропасть и протянул лапу повторно, уже свободную.
— Главное, чтоб оно и не понадобилось… Не против тебя, а против тех, кто мог бы напасть на деревню.
— Насчёт этого не беспокойся… Мы имеем собственную защиту, и пока она нас не подводила. Не будь её, Тьма давно бы могла стереть Ликдул метеоритом так же, как Хрон.
— Так ты… — Торстейн осторожно пригляделся ко знакомцу.
— Что? Обучаюсь у Мирдала? Оберегаю Ликдул? Или имею опасения насчёт Тьмы? — он усмехнулся, слетев на землю. — Я видел вас на подлёте, но лишь одна из троих имеет отношение к Тьме.
— Да, Нарата, дочь Инанны… — задумавшись о ней, Торстейн опустил нос и даже по сторонам перестал смотреть. — До сих пор не понимаю, как она с нею связана. Мне так и не объяснили толком. И ведь по ней не скажешь, что она Воплощение, она думает по-иному, живёт… Как нормальная!
— Она и есть нормальная, — сдержанно ответил новый знакомый. — Она борется с Тьмой внутри себя, но ей нужно помочь избавиться от этой скверны раз и навсегда. И сделать это могут лишь близкие друзья, но и с помощью Света.
— Да. Наверное, это единственный шанс, — Торстейн приободрился. Ведь, по счастью, его предки прежде, чем оставить этот мир, успели преподать ему начала сложного, но великого искусства Песен. И переложить на него обязанность защищать Нарату от Тьмы. Если бы Инанна не желала того же, Торстейн никогда не подружился бы с Наратой — не только потому, что знакомых ей тщательно подбирали. Торстейн слишком стеснялся новых знакомств, тем более с самками.
Тем временем Адора вывел Торстейна на укромную поляну, сел на упавшее дерево, словно бархатное от мха.