Объединенная нация. Феномен Белорусии
Шрифт:
Православная церковь Великого княжества не уходила в самовольную автокефалию после провала Флорентийской унии, как это сделала православная церковь в Москве, и не подчинялась Московскому патриарху вплоть до середины XVII века. В конце XVI века лишь два светских сенатора Великого княжества из 25 были католиками, остальные – преимущественно протестантами. В конце XVIII века не более 5 % населения нынешней Беларуси были православными. Беларусь являлась преимущественно греко-католической и римско-католической страной. Россия знала совсем иную традицию религиозной жизни. Русские религиозные споры – это споры внутри одной веры и одной церкви.
Рискну предположить, что одна из причин столь высокой динамичности в смене конфессий – компрометация той или иной церкви соседнего
С другой стороны, собственные иерархи или иные хранители ценностей, как правило, в ходе опустошительной войны быстро погибали или утрачивали возможность оказывать прежнее влияние. Во всяком случае, местные церкви никогда не обладали материальным потенциалом для создания мощной образовательной или пропагандистской машины, чтобы противостоять церкви очередной «империи».
На таком духовно-политическом фоне логично рассматривать церковные и религиозные вопросы в качестве разменной моменты в ходе геополитических комбинаций для отражения очередного нашествия. Абсолютно очевидно, что такого рода практичное, отчужденное отношение к церкви и даже к религии коренным образом отличает белорусскую политическую традицию от русской. Государство в регионе Беларуси редко бывало последовательным хранителем веры. Оно было, как правило, бюрократическим, а не идеократическим. Ни одна церковь не могла претендовать здесь на гарантированную устойчивость, ибо здесь не могло быть устойчивым ни одно государство. Церковь бывала влиятельна в основном в силу своей способности привлечь внешнюю поддержку.
Говоря немного возвышенно, если мы начнем разбирать ситуацию в каждый момент, предшествовавший смене конфессиональной принадлежности основной массы населения, то будем изумлены глубиной кризиса, поразившего церковь, от которой отказывались люди. И вряд ли сможем однозначно осудить их за попытку найти выход из сложившейся ситуации и сохранить веру и душу в рамках иной церкви, показавшейся на тот момент наиболее светлой и чистой. Надо отметить, что каждый новый политический класс региона Беларуси искренне исповедовал близкую ему религию. Религиозная индифферентность характерна для данного региона лишь в эпохи стабильного развития.
Столь высокая религиозная толерантность не была характерна для России. Великое посольство Льва Сапеги об объединении трех стран или походы Лжедмитриев провалились в немалой степени из-за нежелания московского общества допустить на своей территории массовое строительство неправославных храмов и распространение влияния неправославных христианских церквей.
Интеграция Беларуси в состав Российской империи произошла только тогда, когда Россия оказалась в состоянии вобрать в себя католическую на тот момент страну, а католическая страна оказалась способна ужиться внутри православной империи.
Даже иезуиты в начале XIX века формально оказались в составе Полоцкой иезуитской провинции, тогда как в абсолютном большинстве стран Европы деятельность их ордена была тогда запрещена. В Полоцке же совсем незадолго до вторжения Наполеона в Россию была открыта очень консервативная иезуитская академия (1812–1820).
Неопротестантизм
Конфессиональные процессы, происходящие в Беларуси, беспрецедентны и имеют региональное значение. Беларусь – единственная страна в Европе, где на наших глазах нетрадиционная, не связанная с исторической или иной культурной традицией церковь стала второй по влиянию на религиозно активную часть населения. Речь идет о неопротестантах, в основном о пятидесятниках – «христианах веры евангельской». Нельзя исключать, что при благоприятных политических обстоятельствах эта новая церковь может выйти на первое место. Ни в одной стране Европы нет подобной конфессиональной ситуации, чреватой столь масштабным культурным переворотом. Возможно, по значению этот фактор является более значимым для Европы, чем приверженность Беларуси крупным заводам и советскому культурному наследию.
С конца 80-х годов социологи фиксируют рост общей религиозности белорусов. Сегодня верующими считают себя свыше половины населения Беларуси.
Это обстоятельство создает предпосылки конфликта с советизированной частью общества. Однако еще более опасно то, что религиозность белорусского населения распределена неравномерно. Наиболее религиозным является население Западной Беларуси, то есть религиозная идеология может выступить одной из форм самовыражения западнобелорусских региональных культур и региональных элит. Соответственно сложности во взаимоотношениях конфессиональных групп часто отражают сложности во взаимоотношениях не только церквей, но и региональных элит. Важно и то, что в среде религиозно активного населения темпы роста числа неправославных религиозных объединений превышают темпы роста количества православных приходов. Это создает почву для напряженности между православным населением и слоями, ориентированными на православно-русские духовные ценности, и неправославными группами.
С 1994 года Беларусь по формальным признакам утратила свой относительно православный характер: количество официально зарегистрированных приходов Русской православной церкви (РПЦ) впервые с 1838 года стало меньшим, нежели количество официально зарегистрированных приходов двух других основных конфессий (см. табл. 2).
В 1995 году ситуация в этом направлении изменилась еще: количество фактически существующих протестантских общин примерно сравнялось с количеством приходов РПЦ (как официально зарегистрированных, так и находящихся в стадии становления) и ныне лишь незначительно уступает Русской православной церкви, несмотря на худшие, чем у нее, политические условия для развития.
При сохранении сложившихся тенденций в случае любой политической заминки, которая уберет некоторые административные препятствия для регистрации новых протестантских общин, можно ожидать, что протестанты превзойдут РПЦ и по количеству официально зарегистрированных церковных общин.
Три конфессии
Особое значение в конфессиональных процессах имеет региональный фактор.
Все три основные конфессии РБ базируются в Западной Беларуси. Такая ситуация сложилась после уничтожения церковной жизни в Восточной Беларуси в 30-х годах. На 17 сентября 1939 года, в момент вступления Красной армии в Западную Беларусь, в самой БССР было, по разным данным, от одной до десяти действующих православных церквей и то ли ни одного католического костела, то ли один-два. В то же время в Западной Беларуси действовало около 700 православных церквей, свыше 200 костелов и до ста протестантских общин. Церкви в Восточной Беларуси были открыты лишь после 1941 года.
Все три конфессиональные группы базируются в западнобелорусской деревне.
У православных в этом регионе расположено примерно 300 приходов в деревнях, у католиков – около 120, у протестантов порядка 170 официально существующих общин. Эти общины, как правило, существовали и во времена СССР либо отпочковались от существовавших в 1939–1941 годах и после 1988 года. В основе каждой из трех основных белорусских конфессий лежит массив традиционных, преимущественно сельских общин, которые после начала в СССР политики перестройки весьма успешно перешли к активной миссионерской деятельности на практически безрелигиозном до того востоке Беларуси.