Объект 112
Шрифт:
— Михайлице, покушай, мой мальчик, — присоединилась к ней мать. — А вы гуляли с ним сегодня, Грета?
— Конечно, мадам, — улыбаясь, ответила домработница. — Знаете, у вас такой умный ребенок. Пусть бог ему даст еще больше здоровья…
Тайна особняка
Вечером Курт Шерф, закрыв ставни мастерской, устало направился домой. Он всегда ходил медленно, заложив руки за спину и вежливо приветствуя знакомых. Курт неизменно выбирал один и тот же путь — все должны были отметить педантизм и скромность бедного еврея Леона Гершковича.
В
Курт Шерф знал свои силы. Он считал себя смелым, умным, выдержанным разведчиком, умеющим найти выход из любого положения. Но не страдал он и недооценкой органов госбезопасности.
Задание с «объектом 112» не испугало его, а лишь заставило изучить все возможности для достижения цели. Особое внимание Шерф обратил на бывший боярский особняк, где расположился штаб строительства. Изучив историю особняка, он установил, что в 1798 году румынский боярин Николае Презяну приехал из Парижа вместе со своей невестой Лючией — дочерью богатого венецианского купца. Красивая женщина, с богатым приданым, итальянка была с радостью принята семьей Презяну.
В 1810 году, когда Лючии исполнилось 30 лет, Николае Презяну решил построить для нее усадьбу. Итальянка обрадовалась и захотела, чтобы в новом боярском доме был и подземный коридор. Зачем?
«Ариец» не мог ответить на этот вопрос. Кроме того, надо было убедиться в правдивости всей этой истории. Изучая другие документы, Курт Шерф в одном из сборников о крестьянском восстании в XIX веке прочитал место, которое привлекло его внимание. Один крестьянин рассказывал, как восставшие осаждали усадьбу боярина Презяну, как они ворвались туда и искали боярина буквально во всех уголках, но тот бесследно исчез.
«Все говорит о том, что подземный коридор существовал, — размышлял „Ариец“. — Интересно, существует ли он сейчас, а еще важнее — знают ли о нем органы безопасности?»
Чтобы получить ответ на эти важные вопросы, «Ариец» начал разыскивать потомков боярской фамилии Презяну. После продолжительных поисков он открыл, что потомок Николае Презяну — некий Вирджил Презяну — был последним обитателем усадьбы и несколько лет назад перебрался в город Сучава. Курт решил отправить к нему «К-4».
Через два дня Мирча Манека уже подъезжал к Сучаве. Он был рад поездке: она сулила смену впечатлений, хотя бы на время уводя от надоевшей работы слесаря.
Время в вагоне Манека провел спокойно. На вокзал поезд прибыл в половине десятого утра. Манека вошел в вокзальный буфет, перекусил там и, нацепив очки от солнца, отправился к Презяну. Одетый в серый элегантный костюм, с портфелем в руках и темных очках, он выглядел солидно.
Дом, где проживал Вирджил Презяну, Манека нашел быстрее, чем думал. Человек, который так интересовал его, жил в доме № 17 на улочке с маленькими, старыми одноэтажными строениями.
Дверь открыла невысокая худощавая
— Товарищ Презяну, — ответил Манека, стараясь всем своим видом произвести впечатление культурного, воспитанного человека.
— По какому вопросу? — тон женщины по-прежнему оставался неприветливым.
— По личному.
Попросив посетителя немного подождать, женщина ушла внутрь дома. Манека терпеливо ждал. Через несколько минут женщина пригласила его войти. Еще в прихожей на Манеку пахнуло тяжелым, спертым воздухом. Все в комнатах было разбросано, словно хозяева готовились к отъезду. К тому же было полутемно.
— Прошу, что вам угодно?
Манека вздрогнул, услышав вопрос. На кушетке лежал человек. Темное одеяло закрывало его до подбородка. Он был до отвращения похож на труп, и Мирче стало неприятно.
— Я Георге Петреску, — произнес он, — преподаватель исторического факультета Бухарестского университета.
Лежавший протянул руку. Манека быстро пожал ее, ощутив какое-то нездоровое тепло.
— Эльвира, подай гостю стул, — сказал хозяин на прекрасном французском языке.
— Вы очень хорошо говорите по-французски, — улыбнулся Манека, — усаживаясь на предложенный стул.
— Ах, господин Петреску, — прошептал бывший боярин, — ушли наши времена.
Тактично поддакнув ему, «преподаватель истории» начал рассказывать о тяжелом положении нынешней интеллигенции и вообще умных людей, потом сказал, что задумал написать в свободное время небольшое историческое исследование о вкладе бояр Презяну в создание румынского государства.
— О, господин Петреску, — взволнованно завздыхал больной, — какой благородный поступок! Как мне вас благодарить? Наша семья… Рад вам служить всем, чем могу…
— О, не стоит благодарности, — ответил Манека и, не торопясь, без нажима, стал подходить к цели своего посещения.
— Видите ли, — начал он профессорским тоном, — биографии главных членов семьи Презяну мне знакомы, знакомы также многочисленные семейные документы, проникнутые духом патриотизма. Однако некоторые детали неясны. Например, в одном из документов, найденных в академии и датированных 1888 годом, я нашел упоминание об одном из ваших особняков близ Бухареста, под которым находится тайный подземный коридор. Существовал ли этот коридор в действительности или нет — мне выяснить не удалось, да это и не столь важно, но мне как ученому необходимо знать о предмете своего изыскания для будущей монографии о семье Презяну все…
— Как, вы знаете даже и такие подробности! — воскликнул обрадованный Презяну. — Тогда я без сомнения помогу вам.
Бывший боярин говорил тихо, тяжело дыша, Вскоре шпион уже знал о существовании подземного коридора и о некой тете Элеоноре, которая сорок лет назад приказала замуровать дверь, соединявшую усадьбу с подземным ходом.
— Знаете, дорогой профессор, — говорил больной, — вы мне доставили такую радость… такую огромную радость перед смертью, что я не знаю, как вас благодарить. Мне хочется подарить вам для исследования о нашей семье ряд документов и писем, принадлежавших фамилии Презяну. Вы можете использовать их.