Объект закрытого доступа
Шрифт:
Эрик Максимович посмотрел на портрет жены, висевший над диваном, отсалютовал ему стаканом и сказал:
— За тебя, моя радость!
Затем сделал большой глоток и блаженно закрыл глаза. Когда утром домработница нашла его в этом кресле мертвым, он сидел в той же самой позе, только пустой стакан валялся на полу.
Глава вторая Начало
1
Полуденное солнце пекло неистово, раскаляя валявшиеся повсюду
Ахмед уныло посмотрел вокруг и вздохнул.
Кирпичи, щебенка, обугленные куски арматуры, покореженные машины — вот во что превратилась иракская земля за какой-нибудь год. Кого в этом винить? Одному Аллаху известно. Так или иначе, все это сделали люди, а они — что по ту сторону передовой, что по эту — все не без греха. А на какую сторону вставать — это каждый должен решить для себя сам.
— Дядя американец, дай конфетку, — попросил у Ахмеда мальчонка, закутанный в какое-то бурое тряпье.
Ахмед достал из кармана карамельку и протянул ребенку.
— Держи, малыш.
— Спасибо, дядя американец! — поблагодарил мальчишка, повернулся и пустился наутек.
Ахмед закурил. Он ждал уже двадцать минут, и ожидание начинало его утомлять. Зевнув, Ахмед поднял с земли листок бумаги, который прибило ветром к его армейскому ботинку. На колышущейся ткани были изображены розовощекие ковбои, поглощающие сок с таким видом, словно это был божественный нектар, дарующий им вечную молодость. Похоже, эти американцы и впрямь верят в то, что когда-нибудь им удастся победить не только старость, но и саму смерть.
Ахмед вздохнул. Что ж, возможно, когда-нибудь так оно и будет. Эти американцы всегда добиваются того, чего хотят. Счастливые, довольные поросята, никогда не знавшие голода и нужды.
— Эй, дружище, Реддвей будет с минуты на минуту. Может, хотите чаю? У нас есть черный и зеленый.
Молоденький солдат смотрел на него с нескрываемым любопытством. Еще один розовощекий американский поросенок, верящий в свое бессмертие.
— Нет, спасибо, — сказал Ахмед.
Паренек ушел, оставив его в палатке одного. Ахмед еще немного поразмышлял о перипетиях судьбы, о том, почему одним судьба преподносит все, а у других забирает последнее; когда ход его мыслей приобрел совсем уж унылую тональность, полог палатки отъехал в сторону, и в образовавшемся просвете появилась огромная фигура Питера Реддвея. Он ввалился в палатку и пожал ладонь Ахмеда так крепко, что тот даже поморщился от боли.
— Рад вас видеть, — искренне сказал полковнику Ахмед.
— Да, я знаю, — невозмутимо ответил ему Реддвей.
Пятидесятишестилетний полковник американской армии Питер Реддвей был одет в маскировочный костюм, который был бы впору и слону. На его лбу и могучей шее поблескивали капли пота. Усадив Ахмеда на стул, он сел сам, вытер лоб платком и недовольно прокомментировал:
— Жарко, как в аду!
— Да уж, это вам не Америка, — не удержался Ахмед.
Реддвей ухмыльнулся, блеснув очками в дорогой оправе:
— Спасибо, приятель, я заметил.
— Мистер Реддвей, вы знаете, на какой риск мне пришлось пойти, чтоб встретиться с вами, — сказал Ахмед.
Реддвей кивнул:
— Да, Ахмед, знаю. Ты можешь быть уверен, твоя самоотверженность не останется незамеченной.
Ахмед недобро усмехнулся:
— Хотелось бы, чтобы она была не только замеченной, но и оплаченной, мистер Реддвей.
— В этом можешь не сомневаться.
Некоторое время Ахмед изучающе вглядывался в лицо полковника, затем кивнул:
— Я верю вам, мистер Реддвей. Думаю, моя информация принесет вам пользу. Иначе получится, что я рисковал зря. А вы сами знаете, насколько опасна моя миссия.
Реддвей усмехнулся: высокопарность Ахмеда забавляла его. Должно быть, этот араб и впрямь считает себя героем. Разведчиком! Тайным агентом! Джеймсом Бондом иракского разлива! Что ж, пусть считает себя кем хочет, главное, чтобы не лез на рожон.
— Ты уверен, что твои боссы не подозревают тебя? — спросил Реддвей.
— Уверен, — кивнул Ахмед. — Вы ведь знаете, я умею играть в такие игры.
Ахмед слегка приосанился. Он был самолюбив, и Реддвей, знавший это, удержался от усмешки и спросил со всей серьезностью, на какую только был способен:
— Что тебе удалось узнать?
— Мои боссы готовят что-то серьезное.
Ахмед замолчал, чтобы Реддвей оценил масштабность сообщения. Реддвей кивнул и нетерпеливо спросил:
— Что именно?
— Операция пройдет в России. В Москве. Ради этого дела боссы создают там террористическую сеть, что-то вроде филиала «Аль-Каиды».
— Подробней.
Ахмед слегка смутился:
— Подробностей я пока не знаю. Операция эта тайная, и меня не включили в число посвященных. Знаю только, что погибнет много людей. Очень много… — Ахмед на мгновение замолчал, затем пристально посмотрел Реддвею в глаза и медленно проговорил: — Больше, чем одиннадцатого сентября в Америке.
Реддвей почувствовал, как намокает одежда у него на спине. Капли пота упали ему на очки. Реддвей снял очки, достал из кармана платок и протер стекла.
— Что ж, Ахмед, у тебя впереди много работы, — сказал он, водрузил очки на широкую переносицу и добавил: — Впрочем, как и у меня. Да и нашим московским коллегам придется попотеть.
2
Открыв дверь квартиры, Пташка Божья увидел на пороге двух мужчин. Одного он знал. Это был Гусь, пропойца, с которым Пташка Божья не раз бухал вместе, но фамилии которого до сих пор не знал — незачем было. Рядом с Гусем стоял невысокий, рыжеволосый мужчина в черной кожаной куртке и с «дипломатом» в руке. У мужчины были недобрые черные глаза и тонкий нос с горбинкой. Пташка Божья перевел взгляд с незнакомца на Гуся и спросил: