Объект закрытого доступа
Шрифт:
Апти засмеялся:
— Видишь, Хасан. Напоит! Русские девушки любят кавказцев, я тебе всегда это говорил.
— Руки развяжете? — тихо спросила Галя.
— Развяжем, а, Хасан?
— Да, — кивнул Хасан. — Надо развязать.
Апти достал из кармана нож, нажал на кнопку. Лезвие с сухим щелчком выскочило из рукоятки. Галя вздрогнула. Заметив ее испуг, Апти качнул тонким блестящим лезвием у Гали перед лицом и сказал развязным тоном:
— Не бойся, дэвочка. Я тебя не больно зарэжу. Чик — и
Он запрокинул голову и загоготал. Хасан презрительно поморщился.
— Режь скотч, — коротко приказал он Апти.
Тот схватил Романову за плечо, резко развернул ее и принялся ловко орудовать ножом у девушки за спиной. Через несколько секунд руки девушки были свободны, и она, морщась от боли, стала растирать пальцами запястья — сперва одно, потом другое.
— Будешь плакать — снова свяжу, — с угрозой сказал ей Апти.
Галя с трудом сдержала всхлип.
— Пошли, — сказал Хасан и повернулся к двери.
Галя и Апти двинулись за ним: она — впереди, кавказец замыкал шествие.
На улице было темно. Моросил мелкий дождик. Галя в нерешительности остановилась под козырьком веранды.
— Чего ждешь? — спросил Апти.
— Холодно, — сказала Галя.
— Ничего. Дома согреешься.
Апти толкнул ее в спину.
— Подожди! — сказал Хасан. Он снял куртку и набросил ее на плечи Гале. — Так будет лучше.
Апти смерил его насмешливым взглядом, но ничего не сказал.
Галя шагнула под дождь.
Они дошли до железных ворот, Апти отодвинул засов и открыл скрипучую калитку.
— Чего ждешь? Иди!
— Но ведь там… лес.
— Там в лесу машина, — соврал Апти. — Довезем тебя до станции.
Галя шагнула в темноту и неизвестность.
Под ногами чавкала грязь и хрустели сучья. Галя шла рядом с Хасаном. Ей хотелось взять его за руку, но девушка не хотела его сердить. Они перешли через небольшую полянку, отделявшую дом от леса, и ступили под мрачную крону деревьев. Апти зажег фонарик. Желтый луч фонарика выхватил хворост под ногами, влажные черные кусты и скользнул дальше, уткнувшись в стволы сосен. Тьма вокруг желтого луча сгустилась еще больше.
— Почему мы идем в лес? — спросила Галя.
— Там тропа, — ответил ей Апти. — Ведет прямо до станции. Ты, главное, иди.
И Галя пошла дальше по тропинке — настолько узкой, что, если бы не фонарик, ее невозможно было бы заметить.
Вдруг Галя остановилась.
— Чего встала? — сердито окликнул Апти.
— Я дальше не пойду, — сказала Галя.
— Не пойдешь?
— Нет.
Апти направил луч фонарика ей в лицо:
— Почему не пойдешь?
— Эта тропа ведет не на станцию, — сказала Галя, пугаясь своих резких слов. — Она ведет в лес!
— Это короткая дорога, — сказал Апти.
Галя заслонилась от луча рукой:
— Я по этой тропе не пойду. Идите в дом, а я сама найду дорогу.
Фонарик дрогнул в руке Апти.
— Сама найдешь? Хасан, ты слыхал, она сама найдет! Слушай, сучка, или ты пойдешь вперед, или я вырежу тебе кишки прямо здесь!
Апти начали надоедать тьма и сырость, ему не терпелось вернуться в теплый дом. На бледном как полотно лице Гали выделялись черные блестящие глаза.
— Вы хотите меня… убить?
— Если не будешь слушаться — убьем, — пригрозил Апти. — А теперь — иди!
— Подожди, — сказал ему Хасан. — Видишь, она боится. Послушай, девочка, — обратился он к Гале, — надо идти вперед. Не бойся, все будет хорошо. Я тебе обещаю.
Галя вгляделась в его темное лицо долгим, испытующим взглядом.
— Я верю тебе, — сказала она наконец и двинулась в глубь леса.
Так они шли минут десять, после чего Апти скомандовал:
— Сворачивай в лес!
Галя остановилась как вкопанная.
— Сворачивай, — тихо сказал ей Хасан.
Галя зябко передернула плечами и, секунду поколебавшись, сошла с тропы на мокрую, пожухлую тропу.
— Ай, шайтан! Тут сапоги нужны, а не кроссовки, — в сердцах проворчал Апти.
— Перестань жаловаться, — строго сказал ему Хасан по-чеченски.
Апти хмыкнул и ответил товарищу на родном языке:
— Легко тебе говорить, брат, у тебя на ногах ботинки. А у меня гляди что… — Он кивнул на носки своих белых кроссовок.
— Так и сидел бы на даче.
— Да я бы сидел, если бы Айман не погнал. Не знаю, какого хрена я поперся? Эту сучку и одному завалить можно. Можно было ее вообще во дворе закопать.
— Не говори чепухи, — отрезал Хасан.
Галя не понимала чужой речи, но интонация голосов мужчин не предвещала ничего хорошего.
«Господи, только бы не убили. Только бы не убили», — думала она, прижимая руки к груди. Но смотрела в темный лес, который становился все чернее и чернее, и понимала: из этого леса не выходят. Все происходящее казалось ей нереальным. Ночь, лес, мокрый хворост под ногами, глуховатые звуки чужой речи и холод, сковавший тело, — все это было как кошмарный сон. Вот только проснуться никак не получалось.
— Вот заболею завтра и испорчу всё дело, — продолжал ворчать Апти.
— Не заболеешь.
— Легко тебе говорить, — не сдавался Апти. — А я температуру плохо переношу. Меня сразу колотить начинает. Вот и представь себе: у меня в руках «калаш», а меня колотит и из стороны в сторону качает. Хороший я буду боец, нечего сказать!
— Все, стоп! — Хасан остановился.
— Чего? — не понял Апти, тоже остановившись. — Здесь, что ли? Айман велел к реке увести!
— Уведу. А ты иди обратно, на тропу.