Оберег для огненного мага
Шрифт:
Только через некоторое время он попросил ее снова рассказать о своем доме, о любимых местах прогулки в саду, а также о своих сестрах и брате. Девушка только пожала плечами и начала просто перечислять то, что дома делают каждый день. А вспоминая что-то интересное, рассказывала подробно.
Наконец Ферди вздохнул и сказал:
— Все. Мы добрали время на сеанс. Я провожу тебя, Алекса.
— Подожди.
— Только не надо спрашивать…
— Ферди, не торопись. Я всего лишь хочу сказать, что успела сплести еще один браслет для тебя, — улыбнулась Алекса.
Вставший было парень снова сел рядом. Коснулся ее руки и позволил надеть ему браслет. Когда она, посчитав, что теперь можно идти, встала, Ферди поймал ее за руку и удержал на месте, попросив:
— Алекса, подожди немного. Мне надо решиться… — И оборвал себя на полуслове.
Алекса послушно села на место, гадая, на что именно решается старший брат Карея. Он коротко выдохнул и нервной скороговоркой выпалил — видимо, боясь, что не сумеет сказать это спокойно:
— Алекса… Я признаю, что я… трус. А еще эгоист. И поэтому прошу тебя сделать за меня то, на что я никогда бы не осмелился. Пожалуйста… Я не знаю, сможешь ли ты это сказать моей маме… Но… Я не хочу учиться дальше! Я хочу уехать к нашим родственникам в провинцию и спрятаться там! Чтобы меня никто не видел! Я не хочу, чтобы меня видели! Даже вылеченного!
Порыв воздуха — и Алекса поняла, что он закрыл ладонями лицо.
Некоторое время она собиралась с силами и мыслями.
— Если твое лицо изуродовано — это не страшно, — медленно сказала она. — Есть целители, которые скажут, можно ли вылечить кожу на лице или придется сделать операцию по пересадке кожи. Если у тебя страх перед мамой… Тебе нужно только понять, что за твои желания тебя никто не убьет. Ты Тиарнак. Ты человек, за судьбой которого с сочувствием следят многие.
— Ты не понимаешь… — чуть приглушенно ответил Ферди. — Я сотни раз пытался сказать это матери — и не сумел. Я не могу себя заставить это сказать. Ты думаешь, я не пробовал себя убеждать такими аргументами? Да я нашел аргументов гораздо больше, чем ты сейчас. У меня было время на это — целых три года… Но я постоянно думаю о том, как мама взглянет на меня, когда я выйду из своего убежища… Она думает, что готова увидеть меня. Но я твердо знаю… Она уверена, что увидит того Ферди, которого знает. И то, что я увижу в ее глазах… Мне хочется умереть, когда я думаю об этом ее взгляде… Она столько вложила в меня, в мою жизнь…
— …Ферди, а нужно ли говорить об этом мадам Тиарнак? — после лихорадочных раздумий спросила девушка. — Может, дождаться, пока ты полностью окрепнешь, а потом Карей увезет тебя к родственникам в провинцию? Он вернется и поставит родителей перед фактом. А потом…
— Та же трусость, — тяжело сказал Ферди. — Ладно. Пойдем. Я провожу тебя.
Но не двигался еще некоторое время, будто забывшись, погруженный в тяжелые мысли. Алекса, притихнув, сидела рядом, слушала и почти не слышала тихое дыхание пойманного в ловушку Ферди. Ей хотелось обнять его, как она обнимала, утешая, заболевшего Люка или простуженную Дэйзи; как обнимала перепуганную Джесмин, когда та однажды вместе с мальчишками спрыгнула из окна второго этажа школы и разорвала школьное платье. Эта дуреха плакала, боясь получить взбучку за испорченную одежду, а Алекса плакала от ужаса, что платье разорвано о верх низкого газонного заборчика под окнами, о который могла пораниться или вообще убиться смелая, но глупая девчонка…
Когда в конце коридора он отпустил ее руку, Алекса сказала:
— Я скажу.
— …Спасибо.
Тихие удаляющиеся шаги. Минуты в темноте — и, наконец, появился свет. Алекса вышла из коридора Ферди во второй коридор, чувствуя, как зачастил пульс. М-да… Если даже ей сказать мадам Тиарнак такое тяжело, как сейчас выясняется, то каково Ферди? С каждым шагом к женщине, которая вырастила послушного, задавленного ее личными желаниями и амбициями сына-марионетку, собственная решимость высказаться давалась с большим напряжением.
Поэтому, едва мать Тиарнаков появилась в маленькой гостиной, где, как обычно, дожидалась Алексу для чаепития, а в дальнем углу девушка увидела Карея, решимость почти улетучилась. Вспомнив, как это сделал Ферди, Алекса вдохнула и выговорила:
— Ферди просил передать. Лично вам. Потому что боится, что не сможет сказать это сам. Он не хочет учиться дальше. Он хочет окончить магический корпус и уехать жить к родственникам в провинцию. Все.
Женщина остолбенело уставилась на Алексу. Девушка виновато опустила глаза (и почему она себя чувствовала виноватой?!) и, вполголоса буркнув: «До свидания!», почти бегом направилась к двери.
И только промчавшись мимо удивленного Карея, только оказавшись вне поля зрения мадам Тиарнак, Алекса остановилась, чувствуя, как колотится сердце. Как после длительной пробежки. Когда рядом очутился Карей, она уже достаточно пришла в себя, чтобы задаться вопросами: «Почему мне так тяжело было всего лишь передать просьбу Ферди его собственной матери? Я ведь думала — это так легко! Почему? Потому что мадам Тиарнак могущественна и богата? А я в сравнении с нею всего лишь мелкая сошка? Нет… Если у меня такая уникальная способность, я уже в чем-то ровня этой женщине! Но почему?! Почему так сложно сказать вслух то, что, я знаю, ей не понравится? Что в ней такого, что говорить такие вещи, глядя ей в лицо, тяжело?»
— Что случилось? — вполголоса спросил Карей, закрывая за собой дверь в гостиную. — Ты так бежала, будто мать тебе сказала какую-то гадость.
— Нет. Боюсь, что гадость ей сказала я.
Алекса машинально взяла его под руку и чуть не сама повела его к выходу. Бегом… Бегом отсюда.
— Не поделишься? Гадостью?
Девушка помялась, но коротко проговорила слова Ферди. Они уже выходили на крыльцо, так что негромкий присвист Карея: «Ого!» — заставил ее лишь нехотя усмехнуться. А когда он сажал ее в машину, Алекса решилась спросить:
— Почему я, посторонний человек, так струсила, всего лишь передавая слова Ферди? Прости, Карей… Я знаю, что она ваша мать, но… — Девушка беспомощно пожала плечами. — Я не понимаю!
— Подспудный страх перед ядовитой змеей, — ответил Карей так сразу, словно давно обдумывал испуганное изумление девушки. — Забудь. Не думай об этом. Передала — и передала. Не зацикливайся.
— Хорошо. Только… Когда вернешься, скажи Ферди, что я выполнила его просьбу. Для него это важно.
— А то сам не знаю, — буркнул Карей.
Странные интонации заставили Алексу взглянуть на него, но Карей уже закрыл дверцу и обошел машину, чтобы сесть рядом. Прислонившись к спинке сиденья, он некоторое время смотрел в ветровое стекло, а потом положил руки на руль.
…У калитки парень спросил:
— Ты очень торопишься домой?
— Нет, не очень, — настороженно сказала Алекса.
Он, наверное, хочет поговорить о старшем брате? Но Карей сказал другое, несколько неожиданное:
— Алекса, если время терпит, посидим в твоей беседке?