Оберег от порочной любви
Шрифт:
У, проклятые слова... Они имеют сокрушительную силу, лишают контроля и требуют немедленной сатисфакции. Что может быть доказательнее одалисок и самовара – деталей, на которые не всякий обращает внимания? Стоило Роберту услышать подлые слова, как его теория о несуществующем любовнике рухнула. Будучи не в состоянии сдержаться, он схватил сковороду, замахнулся...
– Стой! – тихо, но весьма внушительно сказала Тори. – Попробуй только ударь, пожалеешь. Очень пожалеешь.
Но замах сделан. Роберт от души бахнул сковородкой о стол. Ручка согнулась. Но этого же мало, душа просила разрушений! Он запустил сковородку в стену, а стены
– Силен, силен, – подытожила Тори бесцветной интонацией.
Впрочем, за все время изнурительного, болезненного для Роберта диалога она ни разу не перешла на язвительный, обвинительный или обиженный тон. Как будто ее все это не касалось! Обессиленный Роберт плюхнулся на стул, взялся за голову:
– Это конец. Ты понимаешь, что натворила?
– То же, что ты творишь регулярно на протяжении многих лет.
– А ты видела? – вскинулся Роберт. – Застукала меня?
Лучше б он промолчал. Для Тори настал долгожданный миг. Она взяла сумочку, на секунду замешкалась, что-то там выбирая, затем протянула мужу фотографии. Роберт недоуменно снял скрепку и перебирал... Нелли и он выходят из подъезда – общий план и крупный план. Он держится за дверцу, Нелли садится в такси, он садится...
– Это что, компромат? – ухмыльнулся Роберт. – Слабовато.
Тори молча протянула ему следующий набор из нескольких снимков – Нелли и он садятся в поезд, проводница проверяет билеты.
– И что в этом преступного? – кинул он снимки на стол. – Да, это моя сотрудница, однажды мы ездили в командировку...
– В спальном вагоне, где в купе всего два места.
Но убойную пульку Тори припасла напоследок, с ласковой улыбкой она отдала ему еще три снимка, неважных по качеству, но вполне смотрибельных – он и Нелли целуются на заднем сиденье такси.
– Это монтаж, – фыркнул Роберт. – Грубый монтаж.
– И это? – Она протянула последнюю имеющуюся стопку, более толстую, чем три предыдущие.
А на это Роберту нечего было сказать. Он поджал губы, придумывая объяснения. Но что подложить под объятия на перроне и поцелуйчики?
– На число посмотри, – комментировала Тори. – Субботнее, а не «однажды». И про монтаж не заливай больше, эти снимки сделала я своими руками и нашим фотоаппаратом.
– Ты? – изумился он. – Опустилась до слежки?
– Опустилась, – с безразличием сказала она. – Потому что устала от вранья. А вы были так увлечены, что не заметили меня на перроне. Конечно, я позаботилась о своем внешнем виде, надела чужой плащ, очки, платок, взяла машину подруги, тем не менее вас ничто не отвлекло бы друг от друга. Ах как ты целуешь ее в шейку... А здесь – в уголок губ, она даже ротик приоткрыла от чувств. Трогательно. Плохо ее кормишь, уж больно худа. Но может быть, сексуальные услуги она оказывает на высший балл. Короче, Роб, ты прав: это конец. Вот фотоаппарат, там все кадры сохранены, можешь любоваться на досуге, мне они не нужны. А я пойду вздремну, у меня сегодня... преферанс.
Вскоре он услышал, как Тори звала домработницу:
– Аня! Аня, уберите кухню, пожалуйста.
Роберт попал в затруднение, что делать – понятия не имел. Отрицать снимки не поможет, если б не Тори фотографировала, можно было бы заплатить за липовую экспертизу и с гордым видом бросить ей в лицо, дескать, не виноват-с, оклеветали меня. Но вариант мимо. А больше всего Роберта точила измена. Да еще с кем? С Юркой Брасовым?! Толстозадым уродом? Своими толстыми губищами этот кусок сала целовал Тори! А то, что они оба, голые, делали нечто на кровати, вообще не укладывалось в сознании.
Притащилась Анна, Роберт рявкнул:
– Пошла вон!
– Мне сказали убрать...
– Пошла вон! – заорал он. – Позже уберешь!
Анну ветром сдуло. Роберт выпил стакан воды – не помогло загасить удар по самолюбию.
Он всегда был таким, с подросткового возраста, тогда-то и попробовал впервые женское тело. В отсутствие родителей друг десятиклассник снял проститутку на двоих и сначала сам с ней отправился в комнату, Роберт в это время, слушая характерную возню, подпрыгивал на стуле от нетерпения. Теоретически он был готов стать настоящим мужчиной, а на практике, когда настала его очередь, дрожал уже не от желания, от стыда. Краснея и бледнея, он разделся под неусыпным оком шлюхи, курившей прямо в постели, скользнул под одеяло и не знал, что дальше делать, пардон, эрекция пропала. Деваха лет двадцати восьми с телесами доярки докурила, загасила в пепельнице сигарету, повернулась на бок, подперла рукой голову, изучая долговязого молокососа, спросила с оттенком сострадания:
– Первый раз, что ли?
Стыд заливал глаза в прямом смысле, Роберт ничего не видел, перед ним расплывалось одно красное пятно, но что-то промычал несуразное, не помнил, что. Неожиданно шлюха крикнула, чтоб ее услышал первый клиент:
– За уроки беру дополнительную плату.
Роберту стало совсем нехорошо, он ведь представлялся, будто имеет кое-какой опыт, а она продала его.
– У него есть деньги, – откликнулся дружок.
– Да? – снова посмотрела на Роберта шлюха. – Где ж ты их берешь?
– Родители дают, – сознался он.
– И на секс?
Она явно подкалывала его, а Роберт уже не хотел секса и готов был с позором убежать. Шлюха взяла конфетку, развернула обертку, сунула ее в рот и, не торопясь, жевала. На тумбочке стояло вино и два стакана, она налила немного, протянула ему:
– Выпей. (Он не брал.) Пей, пей, поможет. Не комплексуй, все проходят через первый раз.
Так он впервые попробовал алкоголь. К счастью, вино было сладким и приятным на вкус, не вызвало отвращения, из желудка растеклась по телу горячая волна, дошла до глаз, наконец, Роберту вернулось зрение.
– Ну-с, приступим к обучению? – сказала шлюха, беря вторую конфетку. Жуя, она отдавала команды вместе с наставлениями: – Запомни, тебе главное – поднять своего пацана, чтоб торчал надежно, он как вскакивает от одной мысли, так же быстро и упасть может от другой. Для этого трогаешь телку, которую хочешь трахнуть, за все места. Бери меня за грудь... Не мни, будто тесто, нежнее, а то убежит... Но лучше за грудь цапать во время поцелуя, так ты и сам возбуждаешься, и свою телочку отвлекаешь. Целуя, отвлекаешь, понял? Поехали.