Обернись!.. Часть первая
Шрифт:
– Он им ничего не обещал, сами липли. А все эти страдания-рыдания… Сказал бы…
– Лучше промолчи. Факт в том, что от своих бесчисленных подружек он это воспринял бы спокойно. Но женщина, возраст которой превышал его собственный минимум в два раза, и то, если не учитывать замедленное старение сильных магов, та, кого он считал своим другом и учителем, та, которую, казалось, он отлично знает, просто не могла совершить ничего подобного. Эту его наивную убежденность развеяла сама Моринда. Как ни пытался Алдариэль с ней разговаривать, слушать его она не желала. Только твердила: «Мы предназначены друг для друга». Наконец, принц не выдержал и объявил всем присутствующим, что у него есть любимая девушка и в самое ближайшее время они собираются просить Великих соединить их. Отвергнутая дама захохотала, грязно обозвала соперницу и поклялась, что никогда не допустит, чтобы Алдариэль и Амарриэлли были вместе. И не успел никто никак прореагировать, как она исчезла, продолжая хохотать. Алдариэль откровенно испугался за свою любимую и помчался к ней. Орбикаэлли прокричала ему вдогонку, чтобы он немедленно вел девочку во дворец. Аршалимэль приказал усилить щиты и охрану замка и созвал лучших магов, чтобы отследить перемещение колдуньи. В том, что она сошла с ума сомнений уже ни у кого не было.
– Удивительная догадливость! Всего неделя – и они это поняли.
– Ага, я об этом все время твержу. Ее с первого захода нужно было запереть в лечебницу, а лучше в саркофаг, на вечный сон.
– Да бросьте, это же эльфы. Они до последнего не верят в плохое. И помешательство у магов – вещь редчайшая.
– Ваади, я не знаю, но, по-моему, такая вера граничит с идиотизмом. Неделю чокнутая баба выносит всем мозги желанием выйти замуж за парня, которому в матери… Да ну, на фиг такое родство! А они в лучшее верят. Саму ее бы в таком случае пожалели, оказали первую медицинскую. Как они ее, вообще, впускали?
– А они всех впускали. Это к Умнейшему на аудиенцию нужно было месяцами пробиваться и через тридцать три детектора проходить. А у Аршалимэля-а-ша вход свободный.
– То есть, кто хочет, иди, общайся с королем? Потрясающе!
– От своих они ничего плохого не ждали. Чужим давно сумели объяснить, что не надо в гости с мечом лезть. Кроме того, Аршалимэль – сильный маг, Орбикаэлли и сыновья тоже. Да и других хватало. Но, вообще, расслабились, конечно, поверили в собственную неуязвимость. И заплатили такую цену, что… Фар, рассказывай ты теперь.
– Алдариэль привел Амарриэлли. Не так он хотел познакомить ее с родителями, но уж как получилось. Моринда свалила, отследить ее не удалось. Аршалимэль связался с Деримом и попросил проверить ее дом, он оказался совершенно пустым – ни мебели, ни вещей, словно там никто никогда не жил. По всему Аршансу разослали ее изображения с просьбой немедленно сообщить в случае обнаружения. Ни фига. Как сквозь землю провалилась. А утром заморгала желтая полоса Арки. В городе пропали три девушки. Свидетелей не было. Магическое отслеживание ничего не дало. Через час к желтой присоединилась красная. История повторилась. Эльфийки вышли из дома и больше их никто не видел. Поисковые отряды безуспешно обыскивали окрестности. Аршалимэль отдал приказ охранять всех женщин королевства и никуда не отпускать их в одиночку. Не помогло. К вечеру моргала вся Арка. На площади перед дворцом собрались все, не участвовавшие в поисках. Король с самыми сильными магами продолжали попытки найти хоть какой-то след пропавших девушек или чокнутой су… магички. Разговаривать с народом вышел принц. Не успел он ничего сказать, как не понять откуда на площадь вынеслась карета, запряженная тройкой лошадей. Правила ей Моринда собственной персоной. Окончательно сбрендившей персоной. Она всегда строго одевалась, деловой костюм, прическа в соответствии. А тут вырядилась в человеческое свадебное платье, только черного цвета, космы свои седые распустила. Короче, затормозила посреди площади, бросила что-то, типа: «Вы все поплатитесь!». Выбросила сгусток мрака, превратившийся в плеть, и хлестнула этой плетью по ближайшей колонне дворца. Колонна рассыпалась в пыль, несколько эльфов, которых зацепило краем плети, погибли. Все заняло не больше пары минут. Брошенные вслед карете заклинания ушли в пустоту.
– Это была черная плеть, да? Которой и здесь?
– Да. Потом она с ней не расставалась. В тот вечер разнесла еще несколько домов. Исчезла так же бесследно. И вернулась следующей ночью. Ее ждали, но сделать ничего не смогли. Все пущенные стрелы падали в метрах от кареты, отраженные щитом охренительной мощи, заклинания же притягивались к самой Черной Невесте, но не причиняли ни малейшего вреда, наоборот, словно питали ее силой. Треть Фиолетового города лежала в руинах, многие из тех, кто находился внутри домов, погибли. На следующую ночь такая же участь постигла Зеленый и Красный города. В Шорельдаль пришли горе и страх. Эльфы с их полным спектром оказались бессильны перед чудовищной силой Черной Невесты. Аршалимэль обратился за помощью к соседям. Первыми откликнулись дриады. У них с эльфами всегда все зашибись было. Во всех отношениях. У дриад есть одна особенность, уже говорил. Рождаются они только в любви, а влюбляются лишь раз в жизни, они с эльфами и в этом похожи. Потерявшая своего избранника дриада и ее дочери навсегда лишаются способности любить. Сами они будут жить отмеренный им срок, но продолжить свой род уже не смогут. А это у них сродни самоубийству.
– А если любовь не взаимная? Или у них так не бывает?
– Наоборот, редко бывает взаимной. Но это для дриады не так важно. На роль жены она не претендует, довольствуется малым: был бы избранник жив и счастлив. Не важно с кем.
– Идеальные любовницы.
– Ага. Без шуток. Верные и преданные. Эльфы более других рас отвечали их требованиям. Две трети дриад создали пары именно с ними. Оставить своих мужчин один на один с опасностью зеленоволосые не могли. Привели свои леса и глухой стеной поставили вокруг Шорельдаля. Черная Невеста не появлялась почти сутки. Было это заслугой дриад или она сама где-то шлялась, фиг его знает. Когда явилась, подняла черный вихрь и разбросала деревья менее чем за час. А остальные леса потеряли способность перемещаться. Как ни бились над этим дриады, ни одно дерево больше не сдвинулось с места. Правда, это вымотало и саму Моринду, подарив эльфам еще день передышки. За это время подоспела подмога от Дерима. Понимал Умнейший, что наличие свихнувшейся магички чревато проблемами для всех, или просто решил помочь эльфийскому королю, с которым чуть ли не дружил, но магов и солдат он прислал. Моринда оказалась в ловушке собственной клятвы. Причинить какой-либо вред подданным Кастании она не могла.
– Да ладно! Что-то мне не очень вериться, что для чокнутых клятвы имеют какое-то значение.
– Зря. Даже обычные клятвы не обходятся без последствий. А магическую нарушить просто невозможно.
– А расторгнуть?
– Возможно. Если обе стороны согласятся.
– Так и случилось, да?
– Почему ты так думаешь?
– Селяне же люди? Они испугались меня. Если бы Черная Невеста их не трогала, страха бы не было.
– Логично, но не совсем так. Сначала, пока кастанийцы охраняли Радужное королевство, Моринда могла лишь скрипеть зубами от злости. За эти короткие дни условного спокойствия Орбикаэлли смогла нащупать след одной из пропавших эльфиек. До какой-то точки он тянулся единой тонкой нитью, и весь пропитался тоской, страхом и болью. Потом, вдруг, разделялся на две части и все чувства пропадали. Половина нити обрывалась в океане, вторая – в этом озере. Такого просто не могло быть. Не может след одного существа разделиться и уйти в разные стороны, как не может этого и само существо. Поисковые группы эльфов и людей были немедленно переброшены в обе точки, но кроме крайне взволнованных русалок и сирен никого не обнаружили. Из русалок ничего полезнее: «Она – ух! Вода – плюх! Мы – ах! Эй, красавчик, давай… Нет? Эх!» вытрясти не удалось. Сирены оказались ненамного информативнее: «Чужа-а-ая… Но-о-овая… Не та-а-к… Не должно-о-о…».
– Они реально так разговаривают?
– Реальней реального. Вад, подтверди.
– Я сирен не слушаю. А русалки – да.
– Группы успели передать все, что выяснили, но домой вернулись лишь те, что ходили к океану. Тех, что были у Озера перехватила Моринда. Выжил из них только один. Когда она снова вернулась в Шорельдаль, он сидел на козлах кареты и хохотал. Так появился Безумный Эльф, первый в ее свите. Повредились его мозги от увиденного или это было какое-то заклинание, так и осталось загадкой.
– Но люди… Как она смогла их обойти? Или они просто сбежали?
– Нет, они честно прикрывали эльфов и даже пытались сражаться с ней. Пока не появились существа, прежде в Аршансе не водившиеся. Вампиры.
– Ой, бли-ин!
– Эльфов они не тронули. Черная Невеста объявила, что длинноухие проиграли войну и навеки теряют право на собственную самостоятельность, жизни их принадлежат ей лично. Каждый, осмелившийся посягнуть на ее собственность, будет казнен сурово и безжалостно. Однако любой может взять себе эльфа-раба, над коим не возбраняется как угодно издеваться, унижать и калечить, но не убивать, приносить их ей в жертву сюда, к этому Озеру, хозяйкой которого она теперь является. Слово было сказано, услышано и принято. Его и то, что произошло после, она заставила слушать весь Аршанс. А русалки еще и видели все. Вад, расскажешь?
– Да. Они показывали мне потом. Людей вампиры выпили сразу. Они даже не кричали, ничего не успели понять. На эльфов легла черная сеть, парализовала их и блокировала магию. Но они все видели и слышали. Потом Моринда вытаскивала их по одному, возвращала голос, но не способность двигаться. Черной плетью, убивающей сразу, она в этот раз не пользовалась, била всякой другой темной мерзостью, ломая им кости, разрывая кожу и все внутри. Когда кто-то из них не мог сдержать крика, сумасшедшая дрянь радостно смеялась. Она никого не добивала сразу, бросала одного, истекающего кровью и корчащегося от боли, и принималась за новую жертву. Экзекуция длилась несколько часов. Потом их всех, еще живых, вампиры по ее приказу швырнули в Озеро, и вся свора во главе с Черной Невестой удалилась, прихватив с собой единственного оставленного в живых эльфа. Русалки пытались вытащить несчастных, но смогли это сделать лишь тогда, когда спасти их уже было невозможно. Сама поверхность воды не выпускала никого живого, кроме тех, кто всегда обитал в Озере, для них все осталось по-прежнему. Русалки похоронили погибших на дальнем берегу и ушли в глубину, прятаться и плакать. Я был первым, кому они это показали. До моего появления девочки старались не попадаться на глаза никому. Я их понимаю. Веришь, Маррия, я многое видел, но это… У меня волосы шевелились.